Уже засыпая, он тихо произнес:

– Однако, веселенькое дежурство у меня сегодня получилось…

Роман я закончил еще месяц назад, но почему-то сомнения и даже тревога не давала мне поставить точку и отдать его в издательство. Я подозревал, что в нем было что-то упущено, что-то не дописано, и это «что-то» было немаловажным звеном моего произведения.

Чтобы развеять сомнения, я решил перечитать роман сначала.

Первую часть я прочел на одном дыхании и легко перешел ко второй, оставляя все свои текущие дела на потом. Читать было легко и интересно. И поскольку роман был написан от первого лица, я прислушивался не только к искусному пересказу рассказчика, но и к его переживаниям, размышлениям и философским умозаключениям.

Закончив вторую часть, я не нашел ничего такого, что могло меня встревожить в написании романа. Мне нравилось в нем все; и сюжет, и его неординарные персонажи, и динамика, и даже философия здесь мне казалось нескучной, а даже занимательной.

Сделав небольшой перерыв, вечером этого же дня, я сел читать заключительную часть своего романа. Перечитывая страницы, я вдруг открывал для себя новые темы и новые вопросы, заставляющие поразмышлять над прочитанным. Мне было удивительно и любопытно, что я – автор этого романа, задумывался над своими же заключениями и впечатлениями от увиденного…

– Значит роман получился! – Заключил я и заходил по комнате.

Закурив сигарету, я продолжил:

– Этого я и хотел, к этому я и стремился. И если хоть один читатель задумается над книгой – значит труды мои были не напрасны.

Я присел над рукописью и продолжил читать вслух:

«Конечно, я понимал, что своему предшественнику я был многим обязан. И не столько его телу, которое он мне предоставил, сколько его литературным навыкам, которые помогли мне передать свои знания и наблюдения людям в форме познавательного романа».

Прочитанные строчки почему-то с трудом усваивались в голове, и я, махнув рукой, предался воспоминаниям, расхаживая по комнате.

У зеркала я остановился и посмотрел на свое отражение.

– Где-то так и выглядел мой предшественник – журналист Виктор Кораблев, – произнес я и провел пальцем по его небритой щеке.

– Странно почему именно он? – Задавался я вопросом и тут же отвечал. – Наверное, от того, что наши судьбы в чем-то перекликались.

Мы оба были творческими и мечтательными натурами, которые были не равнодушны к литературе и всему прекрасному…

– И все-таки почему именно он? – Этот вопрос я задавал и священнику, исповедовавшего меня. – Почему он, а никто-то другой?..

– Пути Господни неисповедимы, – коротко отвечал он мне, пристально рассматривая меня.

Наверное, даже он сомневался в правдивости моего рассказа и с недоверием относился к моему воскрешению. Да, я и сам, если честно, со временем стал привыкать к своей новой земной жизни. Я был человеком и поэтому частенько размышлял поземному, забывая свое истинное предназначение в этой жизни.

С чьей-то легкой руки я быстро восстановился после перехода и адаптировался к новой и достаточно обеспеченной жизни. Но благодаря людям, окружающим меня, месту расположения и неординарным событиям, я не забывал о своем желании рассказать людям всю правду о жизни и смерти. А этот журналист, подаривший мне свое тело, которое еще помнило его нелегкую жизнь, подталкивал меня к скорейшему осуществлению моей цели.

Я присел за стол и стал вычитывать отрывки из текста, связанные с моим предшественником. Таковых моментов оказалось немного на страницах моего романа, и я упрекнул себя:

– Негусто! Мог бы и главу посвятить этому парню, все-таки живешь в его теле – не красиво как-то получается…