– Погодите, – возразил я. – Я не понял, что станет с теми Израилями, которые не будут избраны.

– Пошли, – приказал Цейтлин. – Объясню потом.

***

Почему-то после пребывания в виртуальной реальности у меня во рту остается привкус паленого провода. Я сидел в кресле и облизывал губы высохшим языком.

– Спасибо, Павел, – сказал Роман, наливая мне чаю. – Ты нам очень помог…

– Чем? – удивился я. – Я ведь так ничего и не понял.

– Это неважно. Поняли системщики, которые читали в твоем подсознании. Мы нашли путь распространения вируса. И заказчика.

– Кто же это? Надо думать, один из этой компании? Не рав Шай, надеюсь?

– Не нужно гадать, я все равно не скажу. До выборов месяц, не нужно сейчас никаких скандалов.

– А жаль, – заявил я. – Мне понравилась идея: чтобы не народ выбирал лидеров, а лидеры выбирали себе народ.

– Народ у нас один, – сказал Роман, – а лидеров тьма.

– В этом ты ошибаешься, – пробормотал я. – Народов у нас тьма, и каждым нужно управлять отдельно. Кто сказал, что евреи – один народ? Евреи – это целая Вселенная, которая, как известно, бесконечна…

Бутлер посмотрел на меня сочувствующим взглядом. Совершенно напрасно – я немного утомился, но вполне контролировал свои мысли.

– Послушай, – сказал я. – Могу я опять погрузиться в компьютер? Мне как историку очень интересно. У каждого народа свое прошлое! Сколько ассоциаций, сколько линий!

Бутлер покачал головой.

– Антивирусная программа уже прошла, – сказал он. – Теперь там лишь отражение нашей предвыборной кампании. Числа и статистика.

– И народ выбирает лидеров, – сказал я. – Боже, как тривиально…

У Романа Бутлера, комиссара Тель-Авивской уголовной полиции, есть очень нехорошая черта: он не любит, когда ему мешают работать. В результате я обычно узнаю о его очередном деле из ленты новостей, а репортеры люди свободные и независимые – что хотят, то и пишут. Приходится приглашать Романа на чашку кофе в неурочное время (в урочное его не застанешь дома) и выспрашивать подробности для моих исторических хроник. Роман, по его словам, не понимает, для чего в книге по истории государства Израиль нужны рассказы о расследованиях убийств. По-моему, это ясно: если в нормальном еврейском государстве должны быть свои воры, убийцы и проститутки (см. Собрание сочинений Бен-Гуриона), то описание деяний этих достопочтенных граждан есть непременная деталь истории.

– И проституток тоже? – подозрительно спросил Роман, когда я впервые изложил ему свою точку зрения

– Естественно! – воскликнул я. – Истории интересно все: от парадной речи президента Вейцмана до помады на губах путаны. И кстати, – добавил я, – для правдивой истории государства необходимо описание трудных полицейских расследований. Для английских историографов будущего романы Агаты Кристи не менее важны, чем речи Уинстона Черчилля!

– Понимаю, – задумчиво сказал Роман. – Ты хочешь присвоить лавры не только Черчилля, но и Кристи…

Он так ничего и не понял. Неудивительно, что дело, которое можно распутать за сутки, тянется у него обычно неделю. Убийство Иосифа Гольдфарба осталось бы нераскрытым, если бы в тот вечер Роман не позвал меня к себе на чашку кофе. И правосудие совершило бы жестокую ошибку, осудив невиновного.

Впрочем, по порядку.

***

Во вторник, в 21 час 32 минуты (вы же понимаете, как важна точность в описании следственных действий) Роман позвонил мне и сказал, сдерживая зевоту:

– Павел, у меня нет сил подниматься, чтобы выпить твой дрянной кофе. Устал…

– Это с тобой бывает частенько, – вставил я.

– Спускайся ко мне, не возражаешь?

– Какой детектив захватить? – спросил я, предвосхищая просьбу Романа.