Вечер прошёл как в тумане: почти без чувств вымылась в душе и только коснулась подушки головой, как тут же провалилась.

Окончательно Ольга пришла в себя и начала поправляться уже на следующий день. Молодой организм одолел последствия отчаянного шага, а укрепившаяся цель в дальнейшей жизни придала силы и состояние женщины пошло на поправку.

Отдохнув от переживаний и немного успокоившись, Раиса Васильевна поутру пришла в больницу и, войдя в палату к дочери, увидела, что та уже с открытыми глазами лежит на приподнятом изголовье, а сватья её кормит как ребёнка, беря из тарелочки ложкой молочную кашу и поднося ко рту невестки.

– Ну, как ты себя чувствуешь, доченька? – спросила мама, подходя к постели и присаживаясь в ногах.

– Здравствуй сватья. Во-от, она у нас уже кушает.

– Спасибо тебе Света, давай уже я сама.

– Всё, спасибо. Больше не хочу. – Всё ещё слабым голоском, но уже отчётливей произнесла девушка. Светлана Алексеевна убрала тарелочку и, промокнув подбородок больной полотенцем, которым были прикрыты её шея и грудь, собрала его в комок и, встав, тихо вышла из палаты.

Ольга протянула слабую руку к маме и Раиса Васильевна подвинулась ближе, беря дочь за протянутую ладонь.

– Прости меня, мама, – медленно произнесла Ольга, глядя на маму полными слёз глазами.

– Всё хорошо, доченька. Не плачь, держись. Тебе нельзя волноваться. Главное – ты жива, а остальное всё образуется.

Девушка повернула голову на бок и слёзы покатились из уголков глаз через переносицу на подушку. Мама, продолжая удерживать одой рукой слабую ладонь дочери, достала из кармана своей юбки носовой платок и стала промакивать им глаза и нос девушки.

– Всё, всё будет хорошо. Успокойся, милая. Вылечишься, я тебя заберу отсюда.

Ольга, глядя в глаза маме, еле заметно помотала головой, как бы говоря «нет»…

За спиной Раисы Васильевны послышался характерный звук открывающейся двери и шаги, кто-то входил в палату.

– Ну, как дела больная? – Повернув голову на голос, Раиса Васильевна увидела и лечащего врача, и заведующую отделением.

– Хорошо, – тихим голосом произнесла больная, не отводя глаз от мамы.

– Мамаша, вы побудьте в коридоре, а мы осмотрим больную.

– Иди, мама, – Оля слегка сжала пальцы маминой ладони. – Потом… – шёпотом добавила она, как будто хотела что-то сказать, но не успела. Раиса Васильевна, встала, укладывая дочкину руку на простыню, и пошла к двери.

Через некоторое время из дверей палаты показались врачи, мама Оли подошла к ним.

– Скажите, ну как она?

– Не беспокойтесь, мамаша. Всё страшное уже позади. Сегодня переведём больную в общую палату. Недельку на очищение и укрепление организма и выпишем. – Короткая улыбка завотделением успокоила мать и она, с благодарностью посмотрев в след удаляющимся медикам, обессилено опустилась на стул у двери палаты. Но, недолго просидев, встала и пошла к дочери.

Ольга на глазах преображалась. Прошли сутки, как девушка очнулась, а уже старается выглядеть бодрой и даже, улыбнулась появлению мамы.

– Мама…, – Ольга протянула руку к маме.

– Лежи, лежи, доченька. Тебе ещё нельзя…

– Мама, – слабым голосом заговорила дочь, – присядь рядом. – Раиса Васильевна отодвинула одеяло от края кровати и присела около дочери. – Я хочу сказать…, – болезненно слабый голос девушки, звучал приглушенно, – … У меня, – взгляды мамы и дочери встретились, – … есть ребёнок, сын, Олежек. – Имя уже произнесла на последнем дыхании, шёпотом. И с последним словом, глаза мамы расширились, не то от удивления, не то от ужаса, рот приоткрылся, и она замерла, глядя на дочь, словно не узнавая её.