«…и не ищи нас больше!» – напоследок сказал Воробей. Его голова обернулась, когда мы выходили из комнаты.

«Лёнька, ты нормальный? – простонал профессор. – Как он нас искать будет, ежели он мертвый? Если у него из уха канделябр торчит? Как?»

«Вот я и говорю, что не надо, – невозмутимо продолжил Воробей. – И правильно, что «лапку» об него марать не стали, канделябром так-то тоже неплохо…»

С канделябром случайно получилось. «Гусиную лапку» я действительно пачкать не захотел, а патроны неожиданно закончились, когда за Мокрицей следом подмога прискакала. Пришлось в закрома лезть, и что первое под руку попало, тем и попрощался с гостеприимными бандитами.

Но фобосы еще долго над этим ржали, вспоминая, чей герб там был изображен. И какое лицо будет у хозяина, когда полиция вернет пропажу и расскажет, где нашла. Под этот специфический стендап я вернулся за Мораком, который пришел в себя и даже порывался ползти мне на выручку.

Дорогу он знал, так что вышли мы на улицу довольно быстро. Опасались новых засад, но логово будто вымерло: либо без Мокрицы героев не было, либо все они уже лежали где-то мертвые или связанные.

Зато потом пришлось долго отсиживаться в подвале какой-то пекарни и ждать, пока на улице станет поспокойней. Неизвестный мне орденский отряд устроил заварушку прямо в здании напротив, схлестнувшись с разношерстным отрядом полиции и хорошо вооруженных людей в штатском.

Палили отовсюду, так что было непонятно, кто хороший, а кто плохой. То ли новая власть мочила охотников из непрогнувшегося рода, то ли, наоборот, охотники мочили продажных копов. Прямо перед нашим окошком стоял броневик, чеканя по брусчатке гильзами.

Я растормошил Морака, опять потерявшего сознание.

– Может, через задний двор?

– Не сплю я, не сплю… – потряс головой парень. – Глухо там, здесь застройка плотная, стена к стене в упор. Не пройти.

– А если по крышам?

– Скорее всего, нет.

Морак, кряхтя, приподнялся к окошку и показал пальцем.

– Видишь, как сверху лупят? Думаю, это над нами как раз отряд засел.

– Ладно, придумаю что-нибудь. Если раньше сам до лекаря не доберешься, вернусь за тобой и проверю. У тебя часов двадцать осталось. Тебе есть куда идти?

– Есть, – кивнул Морак. – Только я не понял, как ты узнаешь, добрался я или нет?

– Сказал же, – пожал плечами я и улыбнулся. – Вернусь и проверю!

– А сейчас что будешь делать?

– Импровизировать.

Я еще раз улыбнулся и пошел к шкафу, в котором приметил колпак пекаря и белый фартук.

– Пека-а-арь, вста-а-ава-а-ай. Ты живо-о-о-ой? – где-то над головой, будто в каком-то вакууме, пробивался незнакомый голос.

«Серьезно, Матвей? Ты там живой?» – так же где-то далеко-далеко прогудел Ларс. – Поднимайся и валим скорее с улицы…»

У-у-у… Голову повело, будто пьяный мозг в черепной коробке шатает из стороны в сторону. А в ухо будто выстрелили пробкой из-под шампанского, которая там и осталась. Я попытался дотронуться до лица, но рука промахнулась, лишь дернув меня за ухо и завязнув в чем-то липком. Открыл глаза и сразу же закрыл: небо с брусчаткой, дым и огонь смешались и начали кружиться, вызывая тошноту.

Перевернувшись на бок, я попытался встать на четвереньки. Получилось плохо – в голове пронесся табун невидимых слоников, и меня повело в сторону. Качнуло и обожгло так, будто я раскаленную сковороду уронил и поймать попытался. Спиной.

«Да куда тебя несет?» – заверещал профессор. – Влево бери, влево… Муха, подсоби!»

Совместными усилиями нам удалось отползти в другую сторону, чтобы отдышаться и предпринять повторную попытку открыть глаза.

Первая мысль: «Я в аду».