Оба знали, что под словом «наших» подразумевались лишь одни загребущие руки, хозяин которых не мог прожить и дня, не ощущая шуршания банкнот и звона монет.

Тео только кивнул, не желая продолжать разговор, который вновь упирался в деньги, как и сотня других бесед с отцом.

Тео был поражён тем, что его мысли никак не мог покинуть взгляд той сумасшедшей незнакомки. Парень видел сотни печальных глаз, растерянных лиц, но этот взгляд настолько глубоко проникал в душу, что казалось, девушка была способна разгадать все его секреты, если бы смотрела дольше хоть на секунду. Взор был беглым и не ясно, куда он был направлен, мы не можем утверждать, что именно на Тео. Но эти голубые бездонные глаза скрывали больше тайн, чем у всех заключённых в больнице.

Ночью Тео не смог заснуть, он вновь и вновь проматывал в голове ту сцену в коридоре. Он ворочался, пытаясь избавиться от наваждения, но ничего не получалось. Наконец, парень не выдержал и сел на кровати. Он провёл рукой по лицу, вытерев холодный пот, встал и осторожно вышел из комнаты.

Отец и сын жили прямо в психушке на первом этаже, и то, что происходило вокруг, их абсолютно не пугало. Внизу было несколько жилых комнат, выглядели они довольно уютно, от камер с сумасшедшими их отделяли двери с кодовыми замками и несколько решёток, так что можно было спать спокойно.

Тео пошёл дальше по таким знакомым коридорам, теперь он старался ступать бесшумно, ведь его цель – специальная секция. Туда не было пропуска даже для самого Тео, который свободно передвигался по всей больнице.

Эта часть клиники почти всегда пустовала, содержание в ней было слишком дорогим, мало кто мог его себе позволить. Иногда камеры в ней оплачивало государство. В этих случаях там содержались те, кого очень сложно было назвать людьми. Они утратили человеческий облик и больше походили на животных. Помещения здесь отличались от остальных. Вместо решёток – непробиваемые стекла, стены были мягкие и ярко освещённые.

Тео ввёл код, который отлично помнил наизусть, и шагнул в другую секцию. Он подошёл к единственной камере, в которой горел свет. Посередине комнаты на полу спиной к стеклу сидела девушка. Её волосы были настолько белыми, что их сравнение со снегом было бы уместно. Они спускались до пола и окутывали хрупкую фигурку, отливая серебром при свете яркой лампы. И пусть эти локоны были спутаны, они вовсе не потеряли своей красоты.

Тео некоторое время внимательно наблюдал за её странными, неестественными движениями и, наконец, постучал по стеклу. Она резко обернулась и посмотрела на парня. Её лица Тео опять не увидел, из густой копны волос торчал лишь нос.

– Привет, как тебя зовут? – произнёс он.

– Я Эллисон… Эллисон Блэйк… – ответила девушка и снова отвернулась.

– Эллисон, а как ты оказалась здесь? – спросил он, хотя прекрасно знал ответ.

– Зачем ты спрашиваешь это? – она вновь посмотрела на парня, теперь Тео смог разглядеть почти половину её лица. – Тебя разве волнует моя жизнь?

– Меня ничего не волнует, – твёрдо сказал Тео. – Я совсем забыл, ты же новенькая и ничего здесь не знаешь. – Парень вновь нарисовал на лице свою излюбленную ядовитую усмешку. – Я Тео, и я издеваюсь здесь над всеми. Только прошу, не спрашивай зачем. Просто люблю это делать, можно сказать, что это моё хобби.

– Но это же неправильно… Люди поступают сюда для того, чтобы получать помощь, а ты только усугубляешь их состояние, – ответила Эллисон с едва заметной дрожью в голосе.

– Я сам решаю, что правильно, а что нет! – вскрикнул Тео. – Не переживай, ты следующая на очереди к моим издевкам. Так чего я медлю, начнём прямо сейчас. – Он улыбнулся уголками губ и посмотрел на руки девушки. На них было много шрамов как давно зарубцевавшихся, так и совсем свежих.