– В ваших краях? – повторила она. – Когда ты собираешься переехать к мужу окончательно? Идея жить на два дома – это курам на смех. Алеша не из тех мужчин, кого можно оставлять без пригляда.

– Почему? – Я энергично захлопала ресницами.

Почему, почему. Потому! Две из трех жен ушли от Алеши из-за его измен, и только Римма Викторовна – от любви к режиссеру.

Муж объяснял, что все дело в театральной среде. Хранить верность у них там вроде как неприлично даже. А еще он клялся, что со мной никогда так не поступит, потому что я единственная и до меня он не знал истинной любви. Вот артист, не зря у него столько поклонниц.

Но я тоже была его поклонницей, поэтому слушать это было так сладко, так остро! И страстно хотелось поверить, что бабник-рецидивист изменится ради меня – его истинной любви. Ведь я и правда единственная в этом мире, другой такой Мирославы больше нет нигде, хоть сколько ищите.

Алеша со своими романтическими метаниями вызывал у меня жгучую нежность. Нелегко быть изменником, думается мне. Тебе нужно все время что-то врать и сочинять, а потом помнить, что соврал и сочинил. И вечно испытывать беспокойство и фоновую вину – а вдруг поймают, придется оправдываться, слезы, ссоры, драмы…

Нет, изменять – нелегкий труд, и мне бы не хотелось взваливать на себя такую хлопотную ношу. Но ведь Колесо фортуны, Дьявол, Влюбленные, Луна – нелегко перебить такой расклад. Жрица и Король Мечей. Не та парочка, о которой будут писать поэты, но та, о которой захочется позлословить.

Изменники никогда не бывают положительными персонажами. На них всегда лежит груз всеобщего порицания.

– Мирослава. – Римма Викторовна потянулась и взяла меня за руку.

Опустив глаза, я смотрела на ее кожу. Крохотные веснушки пигментных пятен уже пробивались на свет, но ее рука все еще не была рукой пожилой женщины. Яркий лак, тяжелые кольца, увлажненная кожа.

Зрелость в самом расцвете.

– Мирослава, я желаю вам с Алешей только добра. Он уже не настолько молод, чтобы жениться снова. Ты должна приложить все усилия, чтобы выстроить прочный брак…

– Куда мы едем? – резко перебила ее, потому что в эту минуту автомобиль съехал с трассы прямо к указателю «Ритуальное агентство».

– Это ненадолго, – ответила Римма Викторовна. – Мне надо сказать Антону всего пару слов.

– Зачем? – едва не взвыла я. – Зачем вам говорить что-то младшему брату своего первого мужа? Вы развелись с Алешей миллион лет назад!

– Это касается Олега, – растерялась она.

Еще бы! Когда на нее в последний раз выли?

В отчаянии я вообразила себе, как прямо на ходу выпрыгиваю из машины и убегаю в джунгли, истошно вопя.

Я ведь обещала себе.

Не подходить к похоронному бюро.

Никогда.

Ни за что.

Так что я опять здесь делаю?

Колесо фортуны уже раскрутилось и теперь набирало скорость вращения, сминая все мои робкие попытки избежать предначертанного.

– Я подожду вас в машине, – буркнула поспешно.

– Мирослава, – раздраженно процедила Римма Викторовна, – ну проявите хоть какие-то зачатки воспитания. Неужели так сложно зайти поздороваться?

Чума на оба ваши дома.

Я устала с ней спорить, я с ней спорила всю дорогу, обороняясь от бесконечных ползучих нравоучений.

Поэтому запал иссяк, и на меня снизошла тихая покорность судьбе.

Вслед за Риммой Викторовной я выползла из автомобиля в распаренное лето, сразу прильнувшее ко мне своим зноем.

Она шла впереди, а я плелась за ней по знакомому торжеству шоурума, и у строгих менеджеров при виде меня снова сводило зубы – с дресс-кодом-то я опять промахнулась. Но была ли в этом моя вина?

С нас можно было писать картину «Богиня и бродяга».