С другой – хочу ли я ее видеть хоть когда-нибудь?

– Особенно будьте осторожны со своим начальником, человек он мстительный и обидчивый…

Я говорила, не задумываясь, следуя за картами, их положением и комбинациями. Это было привычным и приятным занятием. Во время работы я обычно отключалась от всех своих дел, погружаясь в чужие события и эмоции.

Но конверт лежал под бархатом и как будто призывал меня тонким мультяшным голосом: «Посмотри на меня, посмотри! Воспользуйся мной, воспользуйся! Я был создан для того, чтобы мою контрольную полосу оторвали безжалостно и быстро, а не для того, чтобы состариться безо всякого толка под красным бархатом».

– Мирослава, – позвала София, явно испугавшись моего молчания. – Говорите как есть, не щадите меня!

Ах да.

Я снова взглянула на расклад.

Сплошь младшие арканы – суета сует.

Люди все время ждут каких-то потрясающих перемен. Чтобы жизнь стала вдруг захватывающей и необыкновенной. Но правда в том, что большинство наших дней протекают скучно и обыденно, а предсказывать что-то надо.

Обычно это было легко, но сегодня я с нетерпением ждала, когда София уже уйдет, к счастью, после нее клиентов не намечалось.

В открытые окна нетерпеливо заглядывал ласковый летний ветер, подгоняя меня скорее выйти гулять. «Подожди еще немного, милый», – беззвучно попросила его и вернулась к многострадальной Софии.

– О, а тут у нас приятный сюрприз, – прочирикала я и ласково улыбнулась.

Еще десять минут, и клиентка наконец ушла в глубокой задумчивости, а я с облегчением закрыла за ней калитку.

Все.

Хватит с меня сегодня разговоров.

Тут я, признаюсь вам с некой неловкостью, испуганно оглянулась.

Не вылетел ли за мной злополучный билет?

И зачем только я его купила?

В саду буйствовали пионы, гнали бутоны розы, отцветали тюльпаны.

Секатор и садовые перчатки ждали меня на деревянном верстаке, и работа в саду была отличным способом выкинуть из головы всякие глупости.

Бабушка всегда говорила: «Займи чем-нибудь руки, и тогда мозг сам отвалится». Все мои беды, говорила она, от того, что я слишком много думаю.

Но секатор не успел отсечь всякие мрачности – у меня зазвонил телефон.

Кто говорит? Муж! Откуда? Я сама за него вышла.

Боже, иногда я так удивлялась своему новому семейному статусу, что замирала, глядя на экран.

Алеша? Какой Алеша?

Наша семейная жизнь четко делилась на те дни, которые я жила вместе с ним в центре, и на те, когда я возвращалась в свой дом на окраине и напрочь забывала про Алешу.

– Да, дорогой? – спросила я, сообразив, что к чему.

– Милая, – сказал он быстро.

Фоном слышалась невнятная многоголосица. Наверное, Алеша был в театре.

Помимо занятости в спектаклях он вел еще несколько актерских курсов – как для студентов, так и для ищущих себя взрослых. Собственно, на этих курсах мы и познакомились. Но я пошла туда вовсе не для того, чтобы раскрепоститься или что-то такое, а следуя за своим кумиром.

Ну что вы на меня так смотрите?

Я была одной из тех дурочек, что без памяти очаровалась сценическим образом Алеши. Частое явление, между прочим. Где бы он еще нашел себе столько жен.

– Слушай, – деловым голосом неумелого руководителя заговорил мой муж. Так он говорил всегда, когда пытался убедить меня, что не умеет пользоваться стиралкой, а глажка – вообще не мужское занятие. Получалось у него с переменным успехом. – Ты не могла бы дойти до Тохи, тебе же там рядом совсем?

– До похоронного бюро? – уточнила я уныло, хотя и так было понятно, что до него, родимого.

Мы не виделись с моим будущим прегрешением несколько недель, и, надо сказать, за это время я почти убедила себя, что карты преувеличили масштаб трагедии.