– На твоем месте я бы не упустил такой девушки.

– Будь ты на моем месте, все еще корчился бы от боли и ощущения атрофированных яиц и члена.

Громкий хохот пронесся вновь по улице, немногочисленные посетители ресторанчика повернулись к нам опять и засмеялись тоже. Привычная реакция на смех Гирда – он был живым катализатором хорошего настроения.

– Надо заехать домой, – добравшись до наших мотоциклов, просветил я друга. – Обещал Чоки.

– Без проблем, – Гирд взобрался в седло и принялся возиться со шлемом. – Эй, скажи мне наконец, почему ты брата так называешь?

Этот вопрос меня всю жизнь преследовал. И неизменно у меня не было на него ответа.

– Не имею ни малейшего понятия. Прижилось с детства, а почему? Самому неизвестно. Может, тогда я не мог выговорить его имя. Но думаю, что это сокращение чего-то обидного. К счастью, Чоки давно с этим свыкся.

Гирд улыбнулся и натянул шлем.

– Все еще не могу понять, кто из вас двоих бесшабашней.

Дороги все еще были пусты, мелькали мимо только редкие автомобили. Путь не занял много времени, вскоре уже заходил в дом. По-видимому, расслышав рев мотоциклов, Бастиаан встретил меня в коридоре. По его беглому взгляду, разглядывающему меня с ног до головы, я с прискорбием заключил, что не искоренить из нас этой странной фигни – навязчивого чувства, мучительно ноющего, то ли переживания, то ли паранойи.

– Ты чего такой напряженный? – осведомился я, тем самым давая понять, что нет причин ему тревожиться.

И лишь после он тихо вздохнул и заметно расслабился.

– А где Гирд?

– Докурит и войдет.

Бастиаан кивнул и наконец вернулся к привычному для себя беспечному виду.

– Встречусь с Алией в Эйндховене.

– Байк на сегодня мой, так что не просись за руль.

– Не буду, – уступил он и притворились оба, что причины неочевидны, почему он решил ехать со мной.

– О, Бастиаан привет! – в дом вошел Гирд и непредвиденно смутился. – Охренеть! Вы смотрите на меня сейчас одинаковым выражением лица и глаз!

– Ты закончил? – не скрыл я раздражения.

– Не смешно уже, Гирд! – возмутился и брат.

– Было бы смешно, отличаясь вы хоть каплю! Перекрасьтесь на хер, отрастите бороду. О, точно, один с усами, другой с бородой. Один пусть будет блондином, второй – рыжий. А еще кончайте одеваться одинаково, вам что, десять? Или хотя бы стригитесь по-разному.

Мы с братом переглянулись и обоюдно решили.

– Ты держи…

– А я врежу.

Гирд вскинул руки, сдаваясь сразу.

– Это я опять неудачно пошутил, не бейте!

Бастиаан развернулся к двери гостиной, но задержался и вновь внимательно окинул взором.

– Я точно ничего не пропустил?

– Точно, успокойся.

– Ты немного бледен, и глаза какие-то мутные. Эй, только не кури сегодня, понял?! Вроде у тебя важная встреча, не забыл?

– Все я помню. Иди уже, надоел.

Брат скривился, но вошел в гостиную, оставив все подозрения. Тем временем Гирд тихо благоговел.

– У вас даже голос одинаков.

Я не сдержал вздоха и направился в кухню. Гирд последовал за мной.

– Нет, серьезно, меня иногда охватывает тревога. Если вдруг вы решите дурака повалять, то я никак вас не отличу. Может, у тебя есть что-то такое, чем обладаешь только ты?

– Есть, – показал ему средний палец и открыл холодильник.

Гирд хмыкнул и деловито скрестил руки на груди.

– Действительно. Бастиаан никогда так не грубит лучшим друзьям.

– Чего я не делаю? – в кухню вошел Бастиаан и, завидев, как я жадно опустошаю бутылку воды, недовольно насупился.

– Я тут о старой песни, – отозвался Гирд, с открытым любопытством смотря то на брата, то на меня. – Говорю, что ты не такой грубый, как этот недоумок.

– Чего? – всполошился Бастиаан. – И кто тут грубит, ублюдок?