– Прошу извинить меня, мадам, – подчеркнуто официально произнес он. – Позвольте мне удалиться.

– Ступайте. – Она уже утратила к нему всякий интерес. Приблизившись к столу у окна – самому стылому месту в опочивальне, хотя она, по-видимому, совершенно не ощущала холода – она положила руку на часы. – Я помню тот день, когда король Генрих подарил мне эти часы в день моей помолвки в великолепном новом «Salle des Caryatedes»[48] в Лувре. А потом мы танцевали – о, как мы танцевали!

Поэт незаметно ретировался.

– Сегодня тоже будут танцы, мадам, – промолвила я. – Граф Босуэл не пожалел расходов ни на освещение, ни на дрова, так что в зале будет тепло и светло. Там будет играть музыка, и будут подавать самые изысканные яства и напитки – в конце концов, не каждый день сестра графа выходит замуж за сына короля.

– Только посмотрите на них, – продолжила королева, как будто я ничего не говорила. – «Красивые часы, отбивающие время» – так король Генрих назвал их, когда дарил их мне. Видите, как они стоят на своей серебряной позолоченной подставке, украшенной чеканными цветами, и аквамаринами, и жемчугом? Горный хрусталь на их циферблате так же прозрачен, как самое лучшее стекло. В Шотландии я не видела ничего подобного.

– У нас тоже есть часовых дел мастера, – сказала я. – Правда, сама я их не встречала, но ведь должен быть в Шотландии хотя бы один.

– О да, наверняка и здесь есть часовщики, но я уверена, что тут не сыщутся такие же мастера своего дела, какие изготовили мои horologe fleurie[49]. Она опять задрожала, возвратившись из грез о далекой Франции в холодную юго-западную башню замка Крайтон. – Здесь все другое. Здесь так холодно. Иногда я жалею, что вернулась в Шотландию.

– Не говорите так, мадам. Вы королева Шотландии. Вы здесь родились. Ваше место здесь.

– Нынче вечером я не хочу быть королевой. Пойдите скажите графу Босуэлу, чтобы праздновал свадьбу своей сестры без меня. Я чувствую себя нездоровой и останусь здесь.

Она снова закуталась в плед, плюхнулась на табурет перед камином и угрюмо уставилась на огонь.

– Вспомните пожар в Стерлинге, – сказала я. Надо было опять изменить ее настроение, а я знала, как сильно история в Стерлинге подействовала на нее. – Вспомните древнее пророчество. Вы – королева Шотландии, появление которой было предсказано тысячу лет тому назад.

Она немного выпрямилась и посмотрела на меня сквозь паутину своих блестящих волос.

– Пророчества, – проговорила она. – В серебряном ларце моей матушки тоже хранятся записи пророчеств, во всяком случае, так сказал мне Джеймс. Ваш муж прислал ему письмо с предложением продать ларец.

– Я не знала, что делает Александр, мадам. Мне не следовало показывать ему ларец – теперь я это знаю.

– Но сейчас ларец хранится в надежном месте?

– О да.

– Джеймс говорит, там содержатся секреты. То, что знала моя мать и больше никто. Уверена, там есть и зловещие тайны самого Джеймса, и если ларец окажется у него, он первым делом уничтожит документы, повествующие о них.

– Я не знаю, мадам. Я не заглядывала внутрь.

– Я вам не верю. У вас был и ларец, и ключ от него. Кто бы удержался от искушения? Не лгите мне, Марианетта.

Мгновение я поколебалась. Затем, чувствуя себя так, словно слепо бросаю игральные кости в яму, сказала:

Конец ознакомительного фрагмента.