– Пушкина, – вслух произнесла Катя, хотя даже не предполагала озвучивать свои размышления.

– Ты о последнем объявлении? – Шурик был рад поддержать разговор. Он цеплялся за любую возможность. – Нашел его буквально вчера. Ты тоже оценила ассортимент?

– Шурик, ты – гений! – Катя взвизгнула от восторга и одарила новоиспеченного гения широкой улыбкой. Шурик смутился и зарделся, на всякий случай уточнив:

– Тебе правда понравилась моя коллекция объявлений?

– Это потрясающе! У тебя чутье на самые редкие экземпляры! – восклицала Катя, ища в карманах что-нибудь, куда можно записать важную информацию. Но как назло ни телефон, ни блокнот она с собой не взяла. На глаза ей попалась салфетка, и Катя попросила у Шурика ручку, которая, конечно, была припасена у него в рюкзаке. В спешке Катя записала имя и номер телефона продавца домашней библиотеки и, уловив вопрошающий взгляд Шурика, пояснила:

– Я как раз искала несколько книг в свою маленькую коллекцию. Подумала недавно, что хочу собрать мини-библиотеку.

Чем больше она врала, тем лучше у нее это получалось. Сейчас она, глядя в глаза доверчивому, искреннему Шурику, на ходу сочиняла историю и даже не думала говорить правду. Вранье очень быстро и незаметно входит в привычку. Как жвачка, оно прилипает к нашим ботинкам и таскается за нами повсюду.

– Ну надо же! – воскликнул Шурик, и его радостная улыбка растянулась от уха до уха, точно гирлянда, которую закрепили на двух гвоздиках. – Как здорово, что ты нашла среди барахла нужную вещь. Это феноменально!

«Беспрецедентно», – мысленно поправила его Катя, процитировав главного редактора «Городского вестника», но вслух произнесла совершенно другое:

– Ты очень мне помог! Спасибо!

– А холодильник?

– Починят на днях!

– Здорово, – сказал Шурик, вернувшись к перестановке солонки и перечницы. Когда он не знал, как себя вести, то пытался занять себя бессмысленными вещами – за один разговор в столовой Катя успела убедиться в этом.

Заметив, что Шурик начинает нервничать, она поспешила прервать неловкое молчание. Поблагодарила за обед и, пожаловавшись на работу, прозрачно намекнула, что пора возвращаться в редакцию. Шурик послушно засобирался. Рядом с вешалкой засуетился, очевидно, не зная, стоит ли подавать Кате верхнюю одежду. Пока джентльмен решался, его дама уже сама надела пуховик. Она сделала это нарочно, просто Кате не нравилось само дурацкое правило: она ведь не кукла, чтобы ее наряжали.

Говоря о пустяках, они вернулись в редакцию. Воздух здесь был ватным и горячим, от него в легких появлялась неприятная тяжесть. Поблагодарив Катю за компанию, Шурик отправился в свой кабинет – походка его была пружинистой, точно он хотел подпрыгнуть от радости, но сдерживал порыв. Кате сразу вспомнился продавец из книжного.

По пути она заметила фигурку в конце коридора. Без сомнения, это была Мила. Слабое зрение различило только силуэт в темном пальто, остальное пришлось домысливать и угадывать. Мила стояла, отвернувшись к окну и беспокойно переминаясь с ноги на ногу, словно пыталась согреться. Очевидно, она ждала главного редактора, которая, по своему обыкновению, неспешно распивала в своем кабинете чай для похудения. Тот, судя по растущим габаритам начальницы, путал свои должностные обязанности и давал обратный эффект.

…Тем вечером в кафе Кате пришла идея, как помочь Миле. После увольнения Ирки в коллективе произошли перестановки. Общественно-политическую колонку доверили приближенной главреда, а на место секретаря стали искать новую «принеси-подай». Должность незавидная, но других в редакции не было. Катя чувствовала себя виноватой, поэтому хотела исправить ситуацию: поменять «минус» на «плюс». Тогда она продиктовала номер редакции и предложила Миле позвонить. Та воспользовалась шансом – и теперь взволнованно ожидала, когда ее вызовут на собеседование.