– В «Фонде Бытия» все работают, – заверил Люк. – Вы можете выбрать то, что вам по душе: физический, или умственный труд, или же сочетание того и другого. Вы можете чистить туалеты, работать на кухне или помогать в саду.

– Я не большая поклонница физического труда. – Получилось так, как она и хотела, – без особенного энтузиазма. – Как насчет кабинетной работы? Это то, чему я училась.

– Ах, Рэчел, ваша милая вера так трогательна, – отозвался он. – Но не думаю, что это хороший вариант. Не уверен, что хочу, чтобы вы рылись в документах «Фонда». – Он остановился перед дверью в столовую.

– Боитесь, что я доберусь до ваших грязных тайн?

Он принял ее колкость со слабой, раздражающе спокойной улыбкой.

– Какие тайны? То, что я бывший преступник, который убил человека в драке? Что отсидел срок в тюрьме и вполне мог бы снова оказаться там или погибнуть в очередной драке, если б не озарение, ниспосланное мне свыше? Нет, Рэчел. О моем прошлом известно всем. Отношения в нашей группе основаны на полном доверии. Но у меня есть основания полагать, что вы можете занести в наш компьютер какой-то компрометирующий нас материал.

– Такая мысль не приходила мне в голову, – сказала Рэчел, не погрешив против истины. Она ничуть не сомневалась, что сумеет своими силами вывести на чистую воду и «Фонд Бытия», и его основателя, а фабрикация фальшивых доказательств создала бы лишние осложнения.

Доказательство было здесь, доказательство чудовищного зла. Она просто знала это. Если они на самом деле убили Стеллу, значит, могли убить и других. Других богатых, глупых дамочек, из которых лестью и соблазном выманили деньги. И она не успокоится, пока не найдет это доказательство, которым в виде анонимного письма помахали у нее перед носом, как морковкой перед упрямым ослом.

– Вам нужно быть хитрее и изобретательнее, если собираетесь вступить в борьбу с дьяволом, – пробормотал Люк.

– Значит, я уже вступила в эту борьбу? А вы и есть дьявол?

Он посмотрел на нее задумчиво и отстраненно, а соблазнительно очерченные губы дрогнули в насмешливой улыбке.

– Сие ведомо лишь Богу, Рэчел.

Наверно, ему следовало бы испытать разочарование. Ее мысли по большей части читались как открытая книга, а он ведь он жаждал схватки. Впрочем, она не побоялась выказать ненависть – хоть какое-то разнообразие. Ему смертельно надоели люди, неизменно глядящие на него с немым обожанием. Только Кальвин и осмеливается противоречить, хотя и делает это с глазу на глаз. Все остальные готовы отдать жизнь за одну лишь его улыбку. По крайней мере так они говорят.

А вот Рэчел Коннери, вероятно, готова отдать жизнь за то, чтобы заполучить его голову на блюде. Ни того, ни другого не случится – ей не придется платить столь высокую цену, но и приз ей не светит. Он пока еще не принял решения насчет того, как поступит с ней в конце. Соблазн и разочарование – неплохой вариант для любителя извращенных удовольствий.

Она все еще отказывалась носить их форменную одежду, но это ненадолго. Жаль только, что тогда он не увидит ее длинных ног и хорошенькой попки в джинсах, слишком свободных на его вкус. Но можно утешить себя тем аргументом, что это тело под мягкой туникой будет принадлежать ему, если и когда он того пожелает.

Люк знал, куда отправить ее для начала, хотя Кэтрин высказалась против, а Кальвин, когда услышал, с угрюмым неодобрением покачал головой. Она не готова для хосписа – еще одно напоминание о Стелле лишь добавит ей злости, а ему нужно ее деморализовать. Послать в центр медитации драить туалеты? Не годится – унизительный труд не то, чем он намеревался добиться ее послушания.