Гарри был настолько сильно поглощен своими мыслями, что не заметил, как закивал впереди идущий Странник. И, конечно, он не мог увидеть, как под серым капюшоном расцвела на лице добрая, мягкая улыбка, а тонкие губы прошептали:

– Я не ошибся в тебе, Гарри.

Облака растаяли в одно мгновение. Гарри крутил головой, рассматривая открывшуюся перед ним величественную панораму. Он стоял на краю небольшой, как будто сделанной из хрусталя площадки. Под ногами, всюду, насколько хватало взгляда, было ярко-синее небо с прекрасными белыми облаками. Золотистый свет, лившийся сразу со всех сторон, делал вид еще более прекрасным. Легкое покашливание заставило Гарри обернуться. Странник стоял в десяти шагах позади него. Серый капюшон был отброшен на плечи. Гарри посмотрел в его ярко-зеленые глаза и вдруг понял, что знает этого человека. Что-то очень знакомое было в его чертах.

Странник вытащил руки из рукавов и, шагнув вперед, оказался рядом с Гарри. Он положил свои руки Гарри на плечи и произнес мягким, теплым голосом:

– Ну что, Гарри, ты сделал свой выбор. Пора тебе в путь. Иди.

Тело Гарри оторвалось от площадки и полетело навстречу свету. Лишь одинокая фигура в сером одеянии долго махала ему рукой, пока не превратилась в маленькую точку.

Гарри открыл глаза. Затхлое помещение подвала, после увиденных им бескрайних небесных просторов, казалось ещё меньше и темнее, чем раньше. «Похоже, у меня появилось склонность к клаустрофобии», – подумал Гарри и улыбнулся. Гарри опустил взгляд. Ничего не изменилось за время его отсутствия в этой реальности. Он лежал на алтаре, рядом стояла обнажённая Люсьен с жертвенным кинжалом в руках, с которого капала его кровь. Её глаза были крепко зажмурены, а по щекам текли слёзы. Вот кинжал в её руках повернулся и уперся острием под левую грудь.

– У меня нет другого пути, – прошептала она и отвела кинжал для удара.

Гарри вскочил с алтаря и схватил её за руку.

– Нет, Люсьен, не надо. Не делай этого!

Глаза Люсьен широко распахнулись. В них по очереди отразились страх, удивление, недоверие, а потом полыхнула бешеная радость. Она с визгом бросилась ему на шею, и они покатились по полу.

Странник медленно шествовал среди белого тумана. Он столько уже прошел и пройдет ещё очень много. Он прожил тысячи жизней, прежде чем стать Странником. Тысячи имен жили в его голове. Но только одно, самое первое, до сих пор откликалось в его сердце. С этого имени начался его путь. И это имя ведет его по выбранному пути. Гарри Джереми Паркс – так его когда-то звали.

Серый Странник стоял посреди клубящегося тумана. Порой в разрывах облаков сверкало яркое золотое солнце. Странник стоял на небольшом уступе скалы и смотрел в бездонную глубину. Последнее время что-то происходило в окружающем его пространстве и времени. Что-то такое, чего он не мог объяснить. И это очень сильно мешало его сосредоточению. Больше всего раздражало то, что он не мог определить мешающие факторы. Для него это было абсолютно новым восприятием. Само состояние раздражительности сильно его удивляло. Он давно уже забыл, что такое человеческие чувства, и считал, что избавился от них навсегда. Столь явное их проявление приводило его разум в замешательство. Он совсем уже забыл, как это, уметь чувствовать. Проявление человечности застало его врасплох, заставило пересмотреть свои планы и задуматься над причиной этих странных и непонятных явлений.

Сначала он подумал, что это реакция его сознания на попытку влияния извне, но сколько ни пытался, так и не нашел никаких признаков и подтверждений этой мысли. Видимо, проблема была в нем самом, в каких-то глубинах его неподвластного всеобъемлющего Я. С каждым мгновением вечности это беспокоило его все больше и больше. Чувства захлестывали его всё чаще и чаще. Неожиданно для себя он вдруг обнаруживал, что веселится и огорчается без причины, что выражает свои эмоции: восторги и страхи, блаженство и раздражение, уныние и возбуждение.