Из всех участников оргии Люсьен удалось разбудить только мистера Матерсона. Он сонно мялся возле шкафа с книгами, натягивая на себя балахон. Гарри стоял, понуро склонив голову. Неужели все кончится не начавшись? Неужели все старания впустую? Неужели среди всех членов Ордена нет ни одного искренне верующего? Нет, так не должно быть. Он не допустит этого. Пусть он один, но он докажет свою веру. Жертвоприношение состоится. Он подошел к алтарю и снял с крюка жертвенный кинжал.

– Люсьен иди сюда, ты исполнишь роль магистра!

Люсьен стояла не шелохнувшись, широко распахнув глаза. Еще три часа назад она, не раздумывая, схватила бы кинжал и сделала это. Еще три часа назад она мечтала занять место магистра. Еще три часа назад она мечтала о вкусе крови. Еще три часа назад, но не сейчас.

– Люсьен, иди сюда! Мы должны это сделать! Мы должны исполнить свой долг! Иначе мы не сможем быть вместе!

Люсьен подошла и взяла кинжал из рук Гарри.

– Когда наступит время Люсьен, бей прямо в сердце. Сильно и резко.

Гарри забрался на алтарь и лег там, вытянувшись во весь рост. Его взгляд был сосредоточен, тело расслабленно. Разум спокоен и холоден.

– Мистер Матерсон, Вы готовы?

– Да, Гарри!

– Тогда зажигайте свечи и начинайте ритуал.

Энтони Матерсон открыл книгу и начал читать заклинания. Сначала его голос звучал тихо и неэмоционально, но по мере того, как он увлекался, его голос становился все сильнее и сильнее, пока не перешел в громогласный клич. Слова черными сгустками слетали с языка и, отразившись от стен подвала, оседали глубоко на подсознании, погружая его в состояние, близкое к параличу. Люсьен стояла над распростертым телом Гарри, сжимая в руках ритуальный кинжал. Она понимала, что должна сделать. Ей придется убить Гарри. Потому что он этого хочет, потому что он в это верит. Разве может она обмануть его ожидания? Разве может она предать его веру? Она сделает это. Но она, как и обещала, разделит его судьбу. Их судьбы связаны. Она уйдет вместе с ним. Потому что ее жизнь без него бессмысленна.

Молитва дошла до своего апогея и оборвалась на высокой ноте. Гарри открыл глаза.

– Давай, Люсьен!

В полной тишине поднялись и опустились её руки, погрузив кинжал в самое сердце жертвы. Не было ни крика, ни стона, ни дрожи. Только широко открытые его глаза и счастливая улыбка на губах. Мир померк, и тишина окутала его сознание. Сердце трепыхнулось в последний раз и остановилось.

Туман клубился белыми комьями. Куда ни глянь, всюду белоснежные облака. Не понятно, где верх, где низ. Мысли вяло крутились в мутной голове. Что же произошло? Куда он попал? И что дальше делать?

– Хватит валяться, Гарри Паркс, мозги простудишь! Вставай, нам пора двигаться!

Гарри шарахнулся в сторону. Голос был резким и громким и отдавался гулким эхом. Казалось, он шел из ниоткуда и отовсюду одновременно. От него бросало в дрожь. Он пробирался в самый мозг, и даже зажатые уши от него не спасали.

– Я кому говорю? Гарри! А ну, быстро вставай! Нет времени разлеживаться! Тебя ждет суд!

– Где я? Кто вы? Какой суд?

Туман расступился, образовав вокруг Гарри идеально правильный круг. В образовавшийся круг прямо из тумана шагнула высокая фигура в сером монашеском одеянии. Высокий остроконечный капюшон скрывал большую часть лица незнакомца. Руки были скрещены на груди, а кисти спрятаны в рукава.

– Ты на полпути туда, куда так упорно стремился. Ты в чистилище.

– Я твой проводник в этом мире.

– А суд тот самый, который вы, люди, так благоговейно зовете «высшим судом».

Почему-то Гарри показалось, что последнюю фразу незнакомец произнес с сарказмом или даже с насмешкой. Но его растерянность была так велика, что он отмахнулся от этой мысли.