Она как будто именно этого и ждала. Бросилась ко мне, прижалась всем телом, положила голову на плечо. Так мы и сидели. Я держал ее одной рукой за плечи, другой гладил волосы. В этот момент я понял, что ни за что и никогда не отпущу ее и, если нужно, пойду за ней даже в ад.

Она как будто прочитала мои мысли, подняла голову, посмотрела мне в глаза.

– Бывают места и хуже ада.

– Я…

– Шшшш…

Она прижала свой палец к моим губам.

– Не говори ничего. Просто поцелуй меня. Я хочу узнать, как нужно любить.

Это была потрясающая ночь. Я и представить не мог, что в таком хрупком теле может быть столько силы и страсти. У меня было много женщин, но ни с одной из них я не испытывал такого. Выразить в словах то, что произошло той ночью, просто невозможно. Я даже не буду пытаться это сделать. Это наша с ней тайна. И никто не должен этого знать. Скажу одно: желаю всем испытать такие чувства, это прекрасно! Мы уснули под утро, измученные и счастливые, прижавшись друг к другу, как котята.

Мне было все равно, кто она и почему она здесь. Мне было достаточно того, что я ей нужен. Демон или ангел? Мне все равно! И пусть рушится мир, я буду с ней до последнего вздоха, до последнего удара сердца.

Алёна разбудила меня в четыре часа пополудни.

– Аркадий, нам пора идти!

– Куда идти, Алёнушка?

– Мне нужно найти того мальчика, очень нужно!

– Зачем он тебе?

– Ты обещал не задавать вопросов!

– Ладно-ладно, сдаюсь… только один можно?

– Ну?

– Как ты собираешься его найти? Алёна, это Москва, двенадцать миллионов жителей, тысячи бездомных, десятки километров территории и сотни беспризорных детей. Даже милиция за такое не возьмется. Это хуже, чем искать иголку в стоге сена. Ты даже имени его не знаешь…

– Аркадий!

– Да…

– Я найду его!

– Ну что ж, пошли!

Я неохотно встал с кровати и пошел умываться. Через тридцать минут мы были на том месте, где все началось. Дворники уже сделали свое дело, убрав мусорные баки и битое стекло. О произошедшем инциденте напоминал только разбитый табачный ларек. Алёна долго ходила вокруг, внимательно вглядываясь и прислушиваясь. Потом села на корточки и приложила ладони к асфальту, как раз в том месте, где упал мальчик. Она сидела так несколько минут, потом встала и пошла. Её взгляд упирался в асфальт, фигура была напряжена, лицо сосредоточенно. Я пошел следом. Она шла медленно, но уверенно, как будто собака, взявшая след.

Мы начали свой путь с Донской улицы. Прошли по Титовскому переулку, через парк имени Горького на Пушкинскую, а затем на Крымскую набережную. Через Малый Каменный мост на Патриаршие, с Волхонки на Знаменку, через Никитиский и Тверской бульвары вышли на Дмитровку. Далее по Фадеева через Миусскую площадь к Бутырскому Валу. По 5-ой Ямского Поля на Расковой. Затем по Ленинградскому проспекту и Волоколамскому шоссе. Долго бродили по Покровско-Глебовскому лесопарку. По Ленинградскому шоссе дошли до парка Дружбы. Затем через Фестивальную и Петрозаводскую на Левобережную до Химкинского лесопарка. Я думал, этому пути не будет конца. Несколько раз я пытался заговорить, но Алёна только смотрела на меня печальным взглядом и молча шла дальше. Когда мы зашли в Химкинский лесопарк, было уже почти час ночи.

– Алёна! Остановись! Уже поздно! Не можем же мы бродить по улицам всю ночь?! Поехали домой! Продолжим завтра, если тебе это так необходимо. Я приду с работы…

– Нет! Мы уже пришли! Он где-то здесь!

– Здесь? С чего ты это взяла?

– Я это чувствую!

– Э… я…

– Не нужно, Аркадий. Я знаю, что делаю. Но тебе этого знать не стоит. Потерпи, осталось совсем немного. Всего несколько минут и…