– Скворцов Никита Сергеевич, двадцать четыре года, высшее образование, не судим, не привлекался, морально устойчив – отбарабанил он по-военному.

– А-а-а, это ты, Никита… Мне сегодня к десяти в институт. Думала еще поспать.

– Лен, я падаю на колени и прошу прощения – Никита перешел на шепот, – Но я не мог больше терпеть. Мне необходимо услышать твой голос.

– Ну… услышал… я еще посплю немного – Лена по-прежнему не могла проснуться.

– Лен, только один вопрос. Мы во сколько сегодня увидимся?

– Никит, у меня пара заканчивается в пять. Давай полшестого у института.

– Я буду полшестого… А еще я очень соскучился… – Никита прошептал в трубку и нажал кнопку отключения. Минуту он сидел без движения, а затем высоко подпрыгнул, коснувшись руками потолка.

На работу он приехал, как всегда, к восьми. Припарковав служебную девятку почти у входа, он пулей влетел в офис.

Пробегая мимо Верочки, Никита на минуту остановился и тихо шепнул ей на ухо:

– Верунчик, у меня горе! Я влюбился! Теперь я несвободный мужчинка – Никита жалобно посмотрел на девушку.

– Кит, ну ты жопа. А как же я? – Верочка обиженно надула губы.

– Все Верунчик! Все! Финит аля комедия! Меня околдовали злые чары – Никита продолжал улыбаться.

– Вот же везет кому-то. А кто она? Я надеюсь, не уродина? – Вера сделала заботливую маску на лице.

– Красавица, комсомолка, студентка! Извини Верунь, опоздаю на совещание, – Никита чмокнул ее в щеку и побежал в актовый зал.

По понедельникам совещание проводил сам генеральный – Юрий Павлович. Директор был добрым мужиком. Любил шутить с подчинёнными и делать дорогие подарки. В далекие перестроечные годы молодым специалистом молочной отрасли он каким-то образом купил развалившийся молочный цех. И со временем этот цех превратился в небольшой заводик по производству йогуртов. И директор гордился своим производством, ездил на дорогой иномарке и даже был депутатом городской думы.

Когда все расселись по местам и угомонились. Он начал заслушивать начальников отделов. Обычно через минуту Никита засыпал, но сейчас он уставился в потолок, подперев голову руками. Он вспоминал вчерашнюю встречу с Ленкой, ее голос, рыжую шевелюру. На лице появилась блаженная улыбка.

Сколько прошло времени Никита – не помнил. После генерального выступали начальники отделов, потом зам по экономике, потом еще кто-то. Никита отключился напрочь. Он мысленно он проигрывал предстоящую встречу с Леной. Куда они пойдут, что он ей скажет.

Сначала Никита услышал тяжелый топот армейских берцев по коридору. Неожиданно дверь в актовый зал открылась. Сразу же раздался громкий голос:

– Всем встать и по одному выходить в коридор! Я майор Симонов, городской ОМОН. Руки держать за головой! Не разговаривать!

– Позвольте! Что за произвол! – закричал Юрий Павлович, вскочив со своего места. Где охрана?

К нему подскочил Симонов и с размаху ткнул дубинкой в живот. Юрий Павлович застонал и рухнул на пол. По залу пробежал гул.

– Гавнюки у тебя, а не охрана – Тимофеев, Галкин! Забрать. В кабинет его. Сейчас мы разговаривать с ним будем.

Два рослых омоновца схватили Юрия Павловича за руки и поволокли из актового зала. Все стояли оцепенев. Никита вертел головой в поисках путей бегства. Ему казалось, что это переодетые чеченские боевики. И все это похоже на захват. Но военные в большинстве своем были русские.

– Так, все встали, руки за голову и по одному выходим в коридор. На выходе сдаем мобильники и становимся лицом к стене до особых указаний – продолжал командовать Симонов. Сотрудники стали по одному выходить в коридор. На выходе поставили стол и на него выкладывали мобильники. Когда подошла очередь Никиты, он прошел мимо стола, выложив только служебный мобильник. Свой, где был номер Ленкиного телефона, оставил в заднем кармане брюк.