– Береги себя. Этот Ивлев совсем не так прост.

Володька подошел к ней и обнял:

– Это ненадолго, потом дадут увольнительную – побуду дома.

Двери внешнего шлюза распахнулись, выпуская людей. Сборно-стальная коробка эллинга возвышалась около вертолётной площадки. Старый «крокодил»[5] был заботливо укутан брезентом, понятно было, что боевая машина вряд ли когда-нибудь снова поднимется в воздух. Тем не менее оставлять её ржаветь на дожде никто не собирался.

Аэростату предстоял неблизкий путь почти в пятнадцать километров до самой Соколиной Горы.

Володька помог Ивлеву забраться в гондолу. Внутри уже ждала команда «шарика», как все ласково называли аэростат: Игорь Игоревич Никифоров по прозвищу Гаргар, инженер, Виолетта Тер-Григорян, Танька Захарова и Васька Бобр. Обычно «шариком» командовал Володька, в качестве бойцов летали близнецы Густав и Инга. Но в этот полёт вместо Густава и Инги решено было взять Бобра, так как во внешних сношениях полагалось принимать участие только незаражённым. А Володька должен был сопровождать Ивлева.

Танька как всегда стреляла глазами и старалась оказывать Володьке различного рода знаки внимания, которых тот усиленно старался не замечать. Её не останавливало даже общество Ивлева.

Аэростат набрал высоту, ветер был попутный, и путешествие не должно было оказаться долгим. В иллюминаторах местами виднелась серая лента Москвы-реки, которая кишела мутами, но в основном был виден лес. Тут и там можно было заметить отряды лесорубов из других анклавов, которые вели лесозаготовку в Суворовском парке.

Древесина являлась одним из самых ценных для анклавов ресурсом, её можно было использовать и для строительства, и как горючий материал – подавляющее большинство теперешних двигателей было паровыми. У родного Крылатского анклава имелось несколько мопедов на спиртовом ходу, которые использовали для разведки и перемещения больших телег, например, с той же древесиной или товарами для Рынка, однако производство спирта было делом непростым, и спирт лучше шел в качестве экспортного товара. Кроме того, спиртовые двигатели постоянно ломались. Всё это приводило к тому, что мопеды использовались крайне редко.

Также использовались против мутов так называемые танки. Конечно, танки – громко сказано, обычные обшитые листовым железом трамваи или автобусы, а иногда и большие грузовики с картечницами и паровым двигателем. До настоящих боевых машин Старого времени, как те Т-90, которые стояли на входах в родной анклав, им было далековато.

Впрочем, грозным гигантам Т-90 уже не было суждено когда-нибудь сдвинуться с места. Всё топливо давно разложилось, а нефтеперегонных заводов в Москве не было, поэтому танки стояли вкопанные в землю. На анклавовских складах оставалась примерно сотня снарядов для них, которые были всё ещё пригодны для использования, но Имам говорил, что для полноценного боевого применения этого недостаточно и то, что имеется, надлежит расходовать крайне экономно, только в случае крайней необходимости.

Анклаву Соколиной Горы очень повезло. Практически на всей его территории располагался обширный зелёный массив – парк Победы. Вход в бункер располагался в здании Мемориальной синагоги. Володька подумал, что доктор Вильман очень бы над этим посмеялся. В своё время, как рассказывал Имам, эта синагога была закрыта для служб: началось всё якобы из-за проблем с габбаем[6], но теперь истинная причина закрытия была ясна. Никто не хотел, чтобы население знало о существовании бункеров. И спрятать убежище в мемориальном комплексе оказалось очень хорошей идеей.