Ляля и без того трясущаяся над своим чадом, теперь просто стала её сиамским близнецом. Когда Ленку вылечили, мне стало полегче – ведь дело на месте стоять не могло, приходилось ездить. И хотя Саша – мой компаньон, во время моих отлучек выполнял любой каприз и возил-привозил куда надо и что надо, но всё равно я дёргался. Ему ведь тоже дважды в месяц в Китай ездить.

Наступило лето. Я отправил девочек на два месяца в санаторий «Сосновый бор» под Зеленогорском – там была плавательная гимнастика в бассейне и хорошие реабилитологи. Прекрасная территория, Финский видно из окон, пляж, развлечения. Раз в неделю ездил к ним на машине. Машину свою я уже успел несколько раз сменить. Тогда ездил после Пассата на новенькой Вектре – вполне приличная машина для середины 90-х.

К тому времени, я уже настолько «задружился» с турками, что мог получать любой товар по позициям не выходя из дому, а просто сбросив им заказ – даже в долг давали очень много. А деньги можно было перечислять через банк.

Остался я совсем один в четырёх стенах. После всего пережитого, хотелось подумать, поскучать. За последние дни всё так надоело – и бизнес этот, и ситуации, которые непрерывно возникали – нужно их разруливать, и – страшно сказать – Ляля, которая была беспомощна перед своими чувствами к дочке … Посидел я так, глядя по сторонам, посидел, да и отправился в магазин под домом – приличный магазин сделали, кстати. Так вот, отправился за коньяком. Вообще у меня недалеко от дома отличный ресторанчик в кавказском стиле – «Три сестры». Я там постоянный клиент – два-три раза в неделю у них ужинал, иногда обедал. Всегда повару давали заказ, он готовил для меня хазани из баранины без жил и жира, ставили пиалу с оливками, лаваш, салат из свежих огурчиков-помидорчиков с «много-много» зелени, политый оливковым маслом и старый грузинский коньяк – не разбавленный, типа Энисели. Музыка спокойная, свет приглушённый, но не потёмки. Свечку на столе зажгут… Да только не хотелось мне видеть никого.

Спустился вниз, взял старый Тбилиси, лимоны, лаваш, воду да нарезки и вернулся домой пьянствовать. И до того тоска меня взяла – выть хотелось. Пил, не хмелея, снова пил, как воду.

Вспоминал первые два года с Лялькой, какая она была. Вспоминал сами чувства – ощущение жизни. Понимал, что ничего уже не будет подобного. И Лялька такой уже не будет. Да я сам другой – разве меня раньше деньги интересовали? Чего я добился то? Сытой кабалы? Жизнь сгорает – пеплом её всё посыпано. Что я вижу, кроме цифр и колонок в экселе? Что интересует меня? Когда был в театре последний раз с удовольствием? А в лесу? Какую книгу прочёл новую? … Нет, можно и съездить, и сходить, и почитать, да только не интересно мне стало всё. Да и сама работа остолобила – надоело!!! … В общем, типичный депрессняк в острой форме. И я не нужен никому – друзей то нет настоящих, и мне никто не нужен…

Допил бутылку. Спустился за новой. Магазин круглосуточный…

Проснулся поздно утром. Голова набатом гудит. Рядом незнакомая девчонка спит – высокая, красивая, рыжая – молоденькая совсем, лет 20 не больше. Вроде бы видел её где-то. Кто такая – не помню. Откуда – не знаю… Наверное, в третий раз за коньяком ходил, во второй помню как вернулся… Растолкал, глаза протирает, улыбается.

– Ты кто?

– Соседка твоя. Игорь, ты что, не помнишь ничего?

– А тут почему?

– Сам позвал, говорил, жить без меня не можешь.

– Ты же видела – пьяный в дым!

– Видела … А верить то хочется.

– Извини… ты… тебя…

– Лена!.. Забыл?

– Извини, Лена, у пьяного памяти ноль… А было у нас?

Она покраснела, отвела глаза.