Вот так они встретились в больничном коридоре два одиночества, Славка и Милютин. Первым разговор начал Милютин.

Он окликнул Славку и спросил, местный ли он. Получив утвердительный ответ, протянул руку и представился. Хотя первая попытка познакомиться уже была в карантине.

– Николай… Коля.

– Славка, – протянул свою руку, – Гориков.

– Слушай, ты не на Шестой Тепловозной живёшь, в доме, что горел как-то зимой?

– Ну да, – подтвердил Славка.

– Вспомнил я тебя, встречались в июле, кажись. – Наверное, – согласился Славка.

– А работаешь где? Не в депо? – разговорился Милютин. – Слесарем, – подтвердил собеседник.

– А я вот на пенсии, отработал машинист, – вздохнул Николай. – Михалыч, ты же Михалыча знаешь? – Славка кивнул. – Пообещал устроить помощников на машинистов переучивать. Но там справка понадобилась от нарколога, вот и вылёживаю её.

Славка поверил. Он вообще людям верил по простоте душевной. А зачем людям ему врать о себе? Ему-то от этого ни холодно, ни жарко.

– Мне он тоже обещал, как вылечусь, то на курсы сам пошлёт. Может, там, на курсах и встретимся, – помечтали они, не зная ещё, что их планам реализоваться, не суждено.

Глава10

И последние станут первыми. Спасибо за попытку

«Лечить» всех подряд Славке надоело быстро, эта игра в доктора-целителя утомила его и разочаровала. Больные по-разному относились к его экспериментам, кто-то благосклонно, кого-то это раздражало, если кто и соглашался побыть испытуемым, то лишь от скуки. А тут ещё Сивый объяснил ему, что полностью доктора вылечить его не смогут.

– Хотя и постараются, конечно, снимут интоксикацию, напичкают витаминами, но всю остальную работу ты должен

проделать сам. Ведь надо переосмыслить всю свою жизнь или хотя бы последние годы. Как жил с водкой и как будешь жить без неё.

– А действительно, как? – задумался Славка. – Куда ни кинь всюду она. Свадьбы, похороны, встречи, разлуки, да всё с ней. Водкой как валютой можно рассчитаться за любую услугу или работу меж людьми, конечно. Это просто какая-то маленькая смерть получается – жизнь без водки, – сделал он вывод для себя.

– Есть два варианта твоего лечения. Вшить торпедо и сделать тебе подпорку, типа выпьешь – помрёшь. Но тебе не подойдёт. Уж больно ты, братец мой, любопытен. Эксперименты начнёшь ставить и опять вернёшься к нам в больницу. Но есть и другой путь. Тут он выдержал паузу и, видя Славкину большую заинтересованность, закончил словами:

– Главное для тебя – это поменять отношение к водке, сделать её и того, кто предложит с ним выпить, врагом.

– О как! – призадумался собеседник, – так я быстро без друзей останусь.

– А зачем тебе такие друзья, которые хотят твоей смерти? – парировал психолог. – И поверь, ни одно событие или причина не в состоянии заставить тебя взять в руки стакан. Только ты решаешь, жить тебе или нет. Ну, ещё Бог, конечно, но я уверен, что в этом случае он будет за тебя.

После того разговора Гориков Горислав Геннадьевич и стал по-настоящему выздоравливать. Молиться он не умел, помнил, правда, несколько строк, но не знал из какой молитвы, и поэтому придумал свою:

– Господи, – говорил он, – не оставь меня одного в борении со страстями. Мне так хочется обнять дочь, заслужить уважение родных и соседей. Дай мне для этого сил, пожалуйста. Аминь.

Последнее слово он добавил для солидности, чтобы обращение приняло надлежащий вид. Бога он себе представлял просто: с бородой, с поварёшкой, чтобы накормить всех голодных, и в белом одеянии, чтобы вылечить всех больных.

Всё чаще им овладевали воспоминания о событиях, которые он не хотел помнить, и тогда из души его вырывался стон.