– Владимир Львович, мое решение окончательное, я его много раз обдумывал и не вижу смысла уже после подачи рапорта менять. Прошу Вас ходатайствовать по существу рапорта перед вышестоящим руководством.

Начальник отдела скорчил недовольную гримасу. Реакцию Валерия Павловича Стас даже не старался считать на всем протяжении диалога, начальник подразделения выполнял исключительно номинальную функцию и не проронил ни слова.

– Ходатайствовать по этому рапорту я не буду, поэтому уберите из документа заготовленное для этого место. Резолюцию свою наложу – теперь Владимир Львович взял такой знакомый и ненавистный для объекта повествования холодный тон – где выражу мнение о нецелесообразности Вашего перевода. Сам рапорт перепишите, я внес в него правки.

Он швырнул привычным жестом лист бумаги на стол и отвернулся в сторону. Стас с каменным лицом забрал свой рапорт и оставил начальников обсуждать девушку, которая так затуманила разум сотрудника, что тот решился на невиданный по местным меркам по дерзости шаг и предпринял попытку перевестись в другой город.

Несмотря на то, что Стас не придавал огласке подачу рапорта, в течение недели об этом знал уже весь отдел. Тут спасибо нужно сказать Владимиру Львовичу, Александру и привычке оперативных сотрудников быстро разносить внутренние слухи по всему Управлению.

***

В сложившейся системе последствия подобных шагов неумолимо постигали сотрудников. Этот шаг был воспринят как невиданной дерзости вызов всему мирозданию. Иначе объяснить то подчеркнутое рвение, с которым начали искать недочеты в работе Стаса, нельзя.

Оценив ситуацию, Владимир Львович решил оказать всевозможное с его позиции начальника отдела давление на своего подчиненного. Первые шаги этого замысла были предприняты уже на следующий день. Стас стоял в кабинете Валерия Павловича и получал связанные с его новым статусом возмутителя спокойствия указания.

– В течение десяти минут Владимир Львович хочет видеть все находящиеся у тебя в производстве материалы – лицо непосредственного руководителя выражало тревогу. Связана она была не с переживанием за Стаса, а с переживанием за свои неспокойные рабочие дни в обозримом будущем. Владимир Львович заявил о нежелании общаться с наглецом, наверняка в момент разговора объект повествования получил более обидное и нецензурное наименование, все указания отныне он передавал через Валерия Павловича. Это же для последнего означало, что придется выслушивать гневные речи руководителя и тратить свои нервы на передачу указаний Стасу. Хотя здесь были и плюсы, многие недостатки и недоработки по линии работы объекта повествования теперь легко можно было объяснить его некомпетентностью. Да и не мог он отрицать удовольствия от соблюдения новой линии поведения вышестоящего руководителя. Процесс крика на сотрудника, наряду с пониманием, что это будет одобрено Владимиром Львовичем, помогал снимать стресс и приносил поверх свое специфическое удовольствие. Тем более, у Валерия Павловича была уверенность, что долго это не может продлиться.

– Также с сегодняшнего дня ты будешь делать фотографирование рабочего дня1. Мы недовольны тем, как ты тратишь свое время. Посмотрим чем ты вообще весь день занимаешься.

– Разрешите идти.

– Да, иди и не забудь прямо сейчас отнести материалы начальнику отдела. Прямо сейчас!

Кабинет Валерия Павловича находился в другой части коридора. Этот путь Стас проделал с ухмылкой на лице. Такое внимание ему даже немного льстило. Как это должно было убедить его отказаться от желания перевестись, оставалось для него загадкой.