– Детский каприз?

– Нет.

– А с чего ты так уверена?

– Но вы же мне открылись. Для чего?

– Увидел твой потухший взгляд. Немой вопрос. Мольбу о помощи, – старец дотронулся ладонью до моей головы, приглаживая волосы. – Ты пойми, дороги обратно не будет.

– Кто вы?

– Я иной, – он отходит от меня. – Мы живем за пределами Системы.

– А почему вы здесь?

– Позволено, – легко улыбается он. – Надолго ли только…

– А я? Я могу стать иной?

– Ты уже иная, – старец оголяет запястье. – Нас отличает только то, что у тебя есть узор и чип, а у меня нет.

– Полярная звезда? Вы говорили, что если следовать за ней через лес, я смогу отыскать иных. Это правда?

– Правда.

Старец осматривается по сторонам.

– Вы сможете меня принять? – озвучиваю главный вопрос.

– Прости, но мне придется огорчить тебя.

– Огорчить?

– Расстроить. Обидеть, – объясняет он. – Совсем забыл, что вам здесь не объясняют эмоций.

– Вы не сможете принять меня? – догадываюсь я.

– Да.

Плечи опускаются, на глаза наворачиваются слезы.

– Это и есть горечь, – говорит он.

Я смотрю на него через пелену.

– Эмоция, – старец поглаживает по голове, отходя.

– Зачем вы тогда открылись мне? Зачем позволили узнать? – начинаю кричать. – Немедленно остановитесь!

Старец и вправду останавливается, разворачиваясь ко мне:

– Успокойся, тише, – просит он.

– Почему вы не хотите принять меня?

– Ты должна все хорошо обдумать. Я ничего не могу обещать тебе. Ты должна сама сделать выбор. И нести за него ответственность. Приходи в следующую пятницу.

– Но будет поздно, как вы не понимаете, – опускаюсь на корточки, не в силах справиться со слабостью в ногах.

– Что же ужасного ожидает тебя? – хмурится старец, приседая ко мне.

– Ужасного? – переспрашиваю я.

– Забудь, – машет рукой. – Почему будет поздно?

– Зал Свиданий.

– И это все? – улыбается он, поднимаясь. – Приходи в пятницу.

– Все? – слезы в один миг проходят. – Меня свяжут новыми узами. Закуют в замок. Я навсегда останусь здесь. Или… или я не знаю, что сделаю, но выдам себя. Как я потом смогу выбраться?

– Став иной, ты станешь никем для Системы. И твои узы потеряют значение.

– То есть вы сможете принять меня? – не успокаиваюсь я.

– Не сегодня. Тебе нужно понять, чем ты готова рискнуть и для чего.

Старец протягивает яблоко.

– Спасибо, – то ли за угощение, то ли за надежду благодарю я.

– Не грусти, а мне пора.

– Не уходите, – кричу я, догоняя его. – Куда вы уходите?

– Домой.

– Вы живете там? В лесу?

– Почти.

– Я иду с вами.

– Нет, – старец останавливается.

– Но почему? Я опять привлекла внимание, завтра ждать выговора. Зачем и дальше оставаться здесь?

– Ты должна успокоиться. Система за тебя несет ответственность, а там, – он указывает рукой в лес, – там ты сама должна заботиться о себе. Рядом не будет любящих родителей. Не будет ничего привычного.

– Вы меня отговариваете?

– Предупреждаю. Подумай хорошо, готова ли ты раз и навсегда проститься с привычным.

– Подождите, но это же не означает, что мне придется жить на улице и… голодать? – обхватываю голову руками.

– У нас есть и дома, и удобства, и еда. И этим всем тебе придется заниматься самой, чтобы обеспечить комфортную жизнь.

– А?

– А теперь успокойся и ступай домой. Не добавляй к выговору за поведение на рынке еще и поздние плутания.

– Доброго вечера, – обращаются к нам Оракулы на местах, контролирующие прядок на улицах.

Я оборачиваюсь на голос, приветственно склонив голову. Когда они подходят вплотную, старца рядом не оказывается.

– Вы видели, куда он пошел?

– Кто? – спрашивает один из Оракулов.

– Старец, он… споткнулся, я помогла ему подняться.

– Нам сообщили, что вы бежали за продавцом. Просили его подождать вас, – отвечает второй, хмурясь.