– Во-первых, вы знаете далеко не все: к примеру, моя официальная покровительница вдовствующая императрица Мария Федоровна, имеет свое единственно верное мнение на счет кандидатуры будущей княгини Агреневой.

– Правда? И кто?..

Поморщившись, он изобразил на лице нечто вроде «да есть там одна…»

– Во-вторых, вы с тетушкой отчего-то позабыли о некоторых дружественных мне аристократических родах, которые впору называть кланами.

– Голицыны?

– Еще князья Оболенские и их многочисленная родня. В какую губернию не сунься, возле генерал-губернатора обязательно найдется один-два чиновника с такой фамилией, так что союз с этим родом был бы весьма… Полезен.

Теперь уже она выдала гримаску «ну нельзя же быть таким меркантильным!!!».

– Может, пусть лучше Геночка Лунев пожертвует собой ради нашей пользы?

– Да он бы с радостью, но тоже все никак не может определиться с кандидатурой возможной супруги. Ну, чтобы потом тоже не страдать от недостатка кальция в организме…

Переждав приступ девичьего смеха, Александр продолжил:

– В-третьих, ближайшие два-три года буду я слишком занят и не смогу выделить время для любовных томлений и серенад под луной.

Несколько раз моргнув, Уля отвернулась и начала отчаянно кусать губы: уж как-то слишком красочно и живо она представила себе ухаживания в исполнении ее вечно занятого дядюшки. Пронизанные чувствами стихи телеграммой-молнией из Берлина, букет свежих фиалок авиапочтой из Парижа, исполненный нежности телефонный разговор по линии Москва-Санкт-Петербург – и раз в месяц плановая получасовая прогулка с возлюбленной, во время перерыва между заседаниями в каком-нибудь министерстве… Нет, нельзя хохотать, никак нельзя, дядя Саша может обидеться!!! Беззвучно выдохнув и утерев выступившие от сдерживаемого смеха слезы, Ульяна кое-как вернула на лицо спокойное выражение и повернулась обратно к опекуну:

– Конечно. Это ведь не мне недавно исполнилось целых тридцать лет!

– Да, не молодеем, не молодеем… Кстати, а у тебя случайно не появился на горизонте какой-нибудь юноша, очень похожий на моего будущего зятя?

Запнувшись в самом начале ехидной фразы об излишне переборчивых женихах, Уля резко перескочила на другую тему:

– Сегодня утром в Женский институт опять приходили студенты из Петербургского университета. Агитировали примкнуть к их стачке, и самым решительным образом бойкотировать занятия!

Поглядев на опекуна и увидев его неподдельный интерес, студентка-второкурсница продолжила:

– Говорили, что необходимо добиваться гарантий личной неприкосновенности, реформ образования и разных академических свобод…

– Например?

– Эм?.. Выборность ректоров, университетское самоуправление, свобода студенческих организаций, уменьшение годовой платы за обучение. Они много о чем говорили, всего и не упомнишь.

– И каков же был итог их пламенных речей?

Намотав один из непослушных локонов на пальчик, девушка перевела взгляд на пламя:

– Часть сокурсниц из тех, кто учится за свой кошт, согласились. И даже попробовали сорвать занятия, не пуская никого в институт…

Хмыкнув, Агренев договорил за сделавшую выразительную паузу воспитанницу:

– Однако, у этих злонамеренных девиц ничего не получилось – и более того, они вместе с агитаторами были с позором изгнаны из твоей альма-матер. Угадал?

Подозрительно прищурившись, второкурсница чуть привстала, дабы заглянуть в глаза дядюшки – но добилась этим только того, что с ее левой ножки свалился тапочек. Надувшись, она недовольно пробурчала:

– Так тебе уже доложили!..

– Все проще, Плюшка. Скажи, ты ведь помнишь, что значительная часть твоих сокурсниц является?..