вследствие того, что она большею частью пустыня, покрывающаяся зимой болотами. Даже и лучший из ее городов ничтожный Дизфул расположен стратегически и экономически удобнее того места, где вам показывают (к югу от него) место бывших Суз на несудоходной речке, теряющейся в обширных непроходных болотах к востоку от нижнего течения Эль-Фары (то бишь – Евфрата). И никаких признаков того, что область тянущаяся на сотню километров во все стороны от этого безотрадного места была когда-нибудь культурной, не найдет тут человек, знакомый с геологией. Только сумасшедший выбрал бы своей столицей на горе себе эту местность и только полный невежда в географии мог поместить сюда столицу обширной Азиатской империи. Все это фантастичнейший из мифов, а следовательно и сам древний Дарий списан с какого-нибудь из более новых властелинов и сослан в этот уголок, чтобы его трудно было разыскать историку-реалисту. И вот, – рассудку вопреки, наперекор стихиям, сюда-то, – говорят нам, присылали сатрапы не только натуральные, но и денежные повинности, хотя денежный рынок может существовать только при повсеместном распространении металлической валютыI. И из этих же самых болот совершил, – говорят нам, – Дарий поход, против кого бы вы думали? Против скифов, т.е. украинцев. Но и этого мало. Отсюда же он подавил, – нам говорят, – восстание малоазиатских греков (еще в минус 500 году). Отсюда же отправил он две военные экспедиции и против европейских греков на неизвестно откуда взятых кораблях, потерпевших, однако (для спасения историков!) крушение у Афона и у марафона (где в минус 490 году его огромную армию уничтожил с незначительным числом греков афинский полководец Мильтиад). Но ведь это уже время крестовых походов! Его наследник Ксеркс 1, имя которого мы только что произвели от греческого слова кесарикос, царский или царственный, думал, – говорят нам, – продолжать из своих Арабистанских болот эти стратегически и экономически немыслимые экспедиции, но потерпев поражение при Саламине, благоразумно оставил свои фантазии и окончил свои дни спокойно в своих болотах среди лягушек».

Во-первых, Геродот, действительно, на территории нынешнего Ирака никогда не бывал, это правильно заметил Морозов, а, во-вторых, Геродот писал все правильно, только описывал он совершенно другую территорию, и найти эту территорию не составляет труда, а помешало это сделать Морозову его предубежденность, в том, что цивилизационные процессы шли с запада: «Политические центры, как современные Берлин, Париж, Москва, Вена, требуют для себя, прежде всего, центрального положения в больших плодородных равнинах и хороших путей сообщения в разные стороны. До некоторой степени так было и здесь. На двух больших судоходных реках тут могла развиться торговля и связанное с нею знакомство с чужими странами, но здешняя культура никогда не могла, по условиям своей местности соперничать ни с египетской, ни с византийской, ни с венецианской. Здешняя культура могла быть только заимствованной с запада в противность прописному выражению ех oriente lux (свет с востока). Даже и в Индии культурная: эволюция должна была идти с Запада из Европы, так как изнеживающий тропический климат этой страны и недостаточная извилистость морских берегов не могли создать первоклассных культурных центров ни в Гайдерабаде, близ устьев Инда, ни в Калькутте у устьев Ганга. Нам говорят о богатой фантазии индусов. Но ведь фантазия выражается в творчестве, в литературе, в науке. А разве вся наука и литература этой страны могут быть сравнены с европейскими? Об этом смешно даже и подумать. Свет шел всегда с запада на восток по направлению вращения земли, он шел по Копернику, а не по первобытным представлениям о суточном движении солнца».