– Джиргоадай.

– Мы назовём тебя по-другому. За то, что прострелил моего Джебельгу, даю тебе имя Джебэ52. Надеюсь, отныне станешь моим верным боевым товарищем, подобным острой стреле, которая полетит впереди войска.

– Да подарит тебе Тэнгри вечную жизнь за такое великодушие, – склонил голову Джиргоадай-Джебэ. – Я с радостью принимаю новое имя.

После этого Чингис-хан велел казнить не только всех захваченных в плен именитых нойонов, но и их детей. Остальных же отпустил – им предстояло влиться в Чингисов улус.

А затем к нему привели двух молодых вражеских воинов:

– Вот эти пленники говорят, что знают тебя, и ты будешь рад их видеть.

То были Чимбай и Чилаун, сыновья Сорган-Ширы.

Поочерёдно заключив их в объятия, Чингис-хан велел вернуть им оружие и коней.

– Пали наши кони, – вздохнул Чимбай, – а луки и мечи в степи валяются, втоптанные в грязь – разве теперь найдёшь.

– Это ничего, я дам каждому по табуну отборных скакунов, – хан положил руку ему на плечо. – И оружие получите любое, какое только пожелаете. Когда ваш отец укрыл меня, беглого колодника, от Таргутая Кирилтуха, я пообещал ему, что стану ханом и отблагодарю за помощь. Мне кажется, он тогда не очень-то поверил словам мальчишки. Но теперь вы видите, кем я стал. Пришло время моей благодарности… Как ваш отец, жив?

– Жив, только постарел сильно, – кивнул Чимбай. – Ездить на лошади уже не может. Но пахтать айраг сил пока хватает, у нас ведь нет боголов, всё в хозяйстве приходится делать самим.

– Теперь у вас будет много боголов, да и хозяйство увеличится… А Хадаган, сестра ваша, наверное, уже вышла замуж?

– Вышла недавно, только… – Чимбай опустил взгляд, не решаясь продолжить.

– Только сегодня в сражении убили её мужа, – договорил за брата Чилаун. – Теперь она вдова.

Чингис-хан сдвинул брови. Помолчал немного, покусывая губы; посмотрел в глаза сначала Чимбаю, затем – Чилауну; и наконец сказал твёрдо:

– Ничто не случается зря. Видно, Вечное Небо отобрало мужа у вашей сестры, чтобы я получил возможность отблагодарить вас наидостойнейшим образом. Так слушайте же и передайте Хадаган: после того как она отгорюет по покойнику, я возьму её в жёны. Ваша сестра станет ханшей, а вы – моими родичами.

Так он решил.

И это свершилось. Миновал непродолжительный срок, и в ханском стане – невдалеке от юрты, в которой жила Бортэ – появилась ещё одна юрта. В ней поселилась Хадаган, вторая жена Чингиса.

А Чимбай и Чилаун вошли в ближний круг ханских нойонов. Кроме того, им была дана привилегия полностью оставлять себе всё добытое на войне и охоте, не отделяя долю хану.

***

После разгрома в урочище Койтен Джамухе с его джаджиратами удалось оторваться от преследования и уйти в родные кочевья.

Он проиграл, но за него расплатились другие.

Впрочем, даже после этого Джамуха не помышлял о том, чтобы обуздать свой злопамятливый нрав. Если б ведал, сколько сокрушительных неожиданностей ждёт его впереди – и то вряд ли нашёл бы в себе силы остановить безжалостный ветер событий. Таков уж он был, и ничто не могло его сделать другим.

А Чингис-хану и Тогорилу вскоре стало не до Джамухи. Им пришлось совместными усилиями отражать нападение меркитов. Затем, с наступлением года Собаки (1202), возникла новая угроза: Чингису донесли, что татары готовят мщение – выжидают удобного момента, собираясь выступить в набег на его улус. Он уговаривал ван-хана действовать без промедления – ударить по заклятым врагам первыми. Но Тогорил неожиданно отказался:

– Стар я стал, чтобы дни и ночи проводить в седле, все мои кости ноют, просят покоя. Да и не стоит верить слухам, мало ли что люди наболтают. Не горячись, как молодой жеребец, впереди у тебя ещё много славных дел. А насчёт татар – пусть время покажет, где правда, а где ложь, и тогда уж мы решим, как поступить.