Новые творения Гонсало не соблюдали западных шаблонов, потому что вместо сонетов или романсов он обратился к сочинительству японских хайку, вернее, коротких стихотворений, которые он так называл (при этом Гонсало никак не связывал свою внезапную страсть к хайку с проблемами преждевременной эякуляции).

В первом письме было такое простое и, наверное, красивое стихотворение:

Менее запоминающимся был вот такой текст, включенный в письмо номер три:

В некоторых стихах бросалось в глаза отсутствие характерной для хайку созерцательной безмятежности, как, например, в письме номер девять:

В двенадцатом послании проглядывало неудачное стремление провести эксперимент, играя словами с наличием звука «р»:

К четырнадцатому письму относилась эротическая импровизация:

В последних письмах Гонсало юмор постепенно исчезал, что подтверждают эти мрачные, бесстыжие и, видимо, отчаянные строки:

Всего насчитывалось семнадцать писем, которые Карла читала и перечитывала: они ее восхищали, но у нее хватило осмотрительности или мудрости не питать ложных надежд. Она не испытывала ни обиды, ни злости, ни чего-то подобного, однако отношения с Гонсало теперь казались ей бесцельной тратой времени. Между тем несколько ее подруг только что расстались со своими бойфрендами, и у одной из них возникла идея организовать встречу в стиле экзорцизма, на которой они совместно сожгут все фотки и прочие памятные вещи. Данная инициатива приобрела форму встречи за шашлыком, и в угли, обильно окропленные керосином, полетели десятки писем, открыток, использованных билетов в кинотеатры, в бассейны, на концерты, а также несколько плюшевых медвежат. Все это горело под задумчивыми взглядами девушек. Поначалу Карла не собиралась участвовать в подобной церемонии, но, в конце концов, под коллективным нажимом согласилась и бросила в огонь все письма и прочие вещи, напоминавшие о Гонсало. И даже подаренное им карманное издание романа Германа Гессе «Сиддхартха».

Сантьяго – город, разделенный на самостоятельные районы-коммуны и достаточно большой для того, чтобы не допустить случайной встречи Карлы и Гонсало. Тем не менее в один из вечеров девять лет спустя они все же встретились, и как раз благодаря этому наша история пополнится достаточным количеством страниц, чтобы считаться романом.

Было почти четыре утра, звучала песня «Стоп» британского музыкального дуэта «Erasure», и около двух сотен энтузиастов, заполнивших зал, танцевали со всеми или никто ни с кем. Карла первой заметила его, торчавшего у бара, и, поскольку дискотека была популярна среди геев, подумала, что Гонсало вышел из туалета. Сначала это ее удивило и даже разозлило, но, немного поразмыслив, она решила, что должна была догадаться… и что она каким-то образом знала это всегда. И что это многое объясняет, хотя если бы ее спросили, что именно, она не нашлась бы что ответить.

Карла подошла к нему грациозной легкой рысцой, готовясь выслушать ошеломляющие, но убедительные признания, однако Гонсало набросился на нее и попытался увлечь в угол, где можно было пообщаться спокойнее. Увы, пробраться сквозь разгоряченную толпу оказалось трудно, так что они остались на танцплощадке, запутавшись в веселом подобии анархии.

– Я вовсе не гей! – воскликнул Гонсало, осознав возможную ошибку, и получил в ответ несколько испепеляющих взглядов, полускептических и полуразочарованных.