– Думаем написать что-нибудь о стихиях, – легкомысленно ответил Влад и не заметил, как Лана после его слов оступилась.

– И кто же такое придумал?

– Я. Нравится идея?

– Ничего так, – задумчиво протянула Покровская. – Смотря какая песня получится. Если как «Доля», то она просто не сможет не понравиться.

– Будешь себя хорошо вести – мы посветим песню вам со Стихиями, – предложил парень, заходя в кухню.

Там, как и предполагала Лана, уже давно бурлила жизнь. На плите что-то шкварчало, чайник кипел, в воздухе витал запах свежей выпечки, а за столом сидели деятельные бабушки двух потомственных семей и что-то обсуждали. Из слов «бездари», «тунеядцы», «лентяи» и «чердак» Влад и Лана быстро определили, где сегодня должна состояться очередная уборка и кто ею будет заниматься.

Как ни странно, но вместе со старшим поколением завтракал и Дима, с кем-то переписываясь. И что самое главное и возмутительное – он был одет в нормальную, чистую одежду, был умыт и причесан, а около его ног валялся собранный рюкзак, который он носил в училище.

– Ты проснулся? – удивилась Лана.

– Куда собрался? – вместе с подругой по несчастью поинтересовался Влад.

Дима оторвался от телефона и обвел красочную картину перед собой хмурым взглядом.

– Да, проснулся, – кивнул Покровский сестре. – Я отпросился, мне можно, – ответил он Исупову.

– У Сашеньки сегодня день рождения, должен же Дима поздравить друга, – ответила Людмила Ивановна, когда пострадавшие перевели свой недовольный взгляд на бабушек.

– У какого Сашеньки? – поразилась Лана такой новости. – У меня завтра день рождения.

– Ты не одна на этом свете, сестричка, – оповестил сестру Покровский, быстро набирая сообщение. – И неужели ты знаешь многих Сашенек?

– Нет. Только Белянина, а… – Лана заметила под столом кулак брата и конец фразы «у него день рождения в ноябре» проглотила, понимая, что кое-кто явно собирается сбежать.

Весь завтрак, обманутые злым и коварным Димой, несчастные и замученные рабским трудом, Лана и Влад прожигали довольного Покровского взглядами. Тот сначала с кем-то переписывался, потом начал кому-то названивать, а затем вдруг предложил сестре позвать Феру или Джен в поместье в помощь им с Владом. Покровская решила воспользоваться предложением Димы и после завтрака позвонила Фере. А через некоторое время брат куда-то исчез.

В девять часов на пороге поместья Покровских вырос Легков – как всегда, хмурый и изможденный. В последнее время его в другом настроении застать было очень трудно, а все из-за навязчивой Беляниной, которая каждый вечер в комнате Бунтарщиц рассказывала подругам, каким способом она на этот раз мучила своего горе-возлюбленного, как он орал и какое она получила от этого удовольствие.

Вообще, с тех пор, как Лиса приступила к новой пытке Легкова, их отношения ничуть не улучшились, а даже наоборот. Правда, теперь страдал только Рома.

Поприветствовав всех собравшихся на кухне, Легков сел за стол и с несколько удивленным выражением лица заверил Людмилу Ивановну, что передаст «Сашеньке» поздравления. Вскоре бабушки отвлеклись на обсуждение завтрашнего меню, оставив друзей наедине.

– Как дела? – недальновидно поинтересовался Исупов у Ромы, и Лана тихо застонала.

– Ужасно. Лиса всю ночь названивала и сообщениями забрасывала. Спать не давала, – пробормотал Легков. Влад, плохо разбирающийся в отношениях Легкова и Беляниной, тут же поинтересовался:

– Так выключил бы сотовый.

Рома посмотрел на него несколько ошалелыми глазами.

– Он не знает, – ответила Лана на его невысказанный вопрос. Легков понимающе кивнул.

– Я три раза уже так делал. В первый раз уснул, она залезла ко мне в сон и рассказывала всю ночь о том, как плохо игнорировать девушку. Второй раз она вломилась в нашу комнату в училище среди ночи и заявила, что ей скучно, а мой телефон, кажется, разрядился, – тут Рома тихо выругался сквозь зубы.