Согласно показаниям Энди Линда обрадовалась тому, что он в курсе ее романа; действовать за его спиной, заявила она, кажется ей унизительным. Она сказала, что ее адвокат обещает устроить развод «по-быстрому». Энди заметил, что прежде, чем адвокат устроит ей развод, он, Энди, устроит ей кое-что похлеще. Она уехала к Квентину, чтобы провести ночь в бунгало, которое тот снимал неподалеку от площадки для гольфа. Наутро женщина, приходившая убирать, нашла их в постели мертвыми. В обоих было всажено по четыре пули.

Этот последний факт восстановил всех против Энди больше, чем что-либо другое. Прокурор с его политическими амбициями сделал на этом упор в своем вступительном слове и в заключительной речи. Энди Дюфрена, сказал он, нельзя рассматривать как пострадавшего мужа, в пылу гнева бросившегося отомстить жене-изменнице, что, по словам прокурора, можно было бы если не простить, то, по крайней мере, понять. Нет, тут был холодный расчет. «Вдумайтесь! – обрушивался обвинитель на присяжных. – По четыре пули! Не шесть пуль, а восемь! Расстреляв всю обойму, он перезарядил пистолет и всадил в своих жертв еще по одному патрону!» ПО ЧЕТЫРЕ ПУЛИ НА КАЖДОГО! – кричал заголовок со страниц портлендской «Сан». А бостонский «Реджистер» окрестил его Убийцей Дважды Два.

Служащий ломбарда в Льюистоне показал, что продал Энди Дюфрену шестизарядный револьвер 38-го калибра за два дня до двойного убийства. Бармен показал, что Энди появился в баре в семь часов вечера 10 сентября и за двадцать минут хватанул три стакана неразбавленного виски; встав из-за стойки, он сказал бармену, что идет сейчас к Гленну Квентину, а «об остальном тот завтра узнает из газет». Другой служащий, из магазина «Мелочи жизни», что примерно в миле от бунгало Квентина, сообщил суду, что в тот вечер Дюфрен вошел к ним в магазин где-то без четверти девять. Он купил сигарет, три бутылки пива и несколько кухонных полотенец. Судебно-медицинский эксперт показал, что Квентин и мадам Дюфрен были убиты между 23:00 и 2:00 в ночь с десятого на одиннадцатое. Детектив, выделенный генеральным прокурором для ведения расследования, показал, что ярдах в семидесяти от бунгало есть мусорная свалка и что днем 11 сентября на свалке были найдены три вещественных доказательства: первое – две пустые бутылки из-под пива «Наррагансетт» (с отпечатками пальцев обвиняемого); второе – двенадцать окурков (сигареты «Кул», которые курил обвиняемый); третье – застывшие в гипсе отпечатки автомобильных покрышек (точная копия покрышек «плимута» модели сорок седьмого года, принадлежавшего обвиняемому).

В жилой комнате Квентина на диване были найдены четыре кухонных полотенца. С пулевыми отверстиями, со следами сгоревшего пороха. Детектив доказывал (невзирая на энергичные протесты адвоката Энди), что убийца обернул дуло пистолета полотенцем, чтобы заглушить звуки выстрела.

Энди Дюфрен, защищаясь, изложил события спокойно, хладнокровно, без эмоций. Первые тревожные слухи о том, что у его жены роман с Гленном Квентином, сказал он, стали доходить до него еще в конце июля. К концу августа ситуация потребовала проведения маленького расследования. В тот вечер, когда Линда должна была якобы отправиться за покупками в Портленд после занятий гольфом, Энди убедился в том, что она и Квентин поехали в его домик («любовное гнездышко», как ожидаемо окрестили его газеты). Энди припарковался возле свалки и находился там около трех часов, до момента, когда Квентин повез Линду обратно в гольф-клуб, где стояла ее машина.

– Вы хотите сказать суду, что последовали за вашей женой в вашем новеньком «плимуте»? – спросил его окружной прокурор на перекрестном допросе.