В наши дни примером такой генетической мудрости стало цунами, которое произошло в декабре 2004 года и потрясло Таиланд и прилегающие к нему территории. Общность людей, которых называют не иначе как морские цыгане, несколько десятков лет жившая на отрезанном от побережья острове, осталась в этом катаклизме практически невредимой. А знаете почему? Потому что племенная мудрость о правилах поведения в аналогичных ситуациях, когда прибывает «волна, которая ест людей», передавалась из поколения в поколение. Все племя осталось в живых, потому что старшее поколение помнило и хранило те знания, которые оставили им их предки.
Недавно я разговаривала со своим другом Нунджаном Дириджакином (Кен Колбунг) о том, какое место в культуре, к которой он принадлежит, занимает отношение к старшему поколению. Здесь надо заметить, что сам Нунджан является старшим среди мужчин австралийского племени аборигенов-бибулмунов, вожаком, и принимает активное участие в работе по сохранению и освещению культурного наследия аборигенов для молодого поколения и современного общества. Он излучает такую теплоту и внутреннюю силу, такую искренность – в сочетании с неподдельной заботой о людях своего племени, что передать это словами просто невозможно! Вот что он сказал мне:
Почитание старшего поколения – всегда в традициях нашего племени, ибо оно – единственное обладало знаниями, недоступными для остальных. С тех давних пор, когда еще не существовало письменности, и до сих пор мы передаем свои обычаи и знания, следуя устной традиции. Пожилые люди всегда были хранителями этой традиции, поскольку прожили долгую жизнь и преодолели достаточно много. Они знали, как следует себя вести в случае наступления грозного урагана или чего-то подобного. Только они и никто другой знали ответы на жизненно важные вопросы, которые невозможно почерпнуть из книг; их можно было получить только у старших. Вот откуда берет начало уважение.
В современном мире многим из нас не хватает общения с близкими, не хватает понимания, и подсознательно мы хотим ощущать свою принадлежность или сопряженность со своим родом. Для некоторых людей острое желание принадлежать группе становится жизненно важной необходимостью, выполнение которой невозможно реализовать в нынешних рамках разрозненных семей. Возможно, этот факт вызван популярностью культовых религиозных обрядов и общностей, учитывая строгие и ограничивающие правила управления поведением, установленные для всех участников. Некоторых может удивить тот факт, почему же столь большое количество людей хочет принадлежать к такой группе при значительном ограничении своей личной свободы? Но, скорее всего, членов общины не слишком привлекает строгий ежедневный распорядок и ограничения, присущие группам, вместе с тем, дающим искомое ощущение общности каждому члену общины, которое они получают от этого взаимодействия.
Некоторые из нас ни за что не решились бы на такой отчаянный шаг как вхождение в культовую общину, но, тем не менее, мы продолжаем испытывать желание принадлежать какому-то идеалу, который превосходит нас самих и быть причастным к нему. В чем причина этого? Мы стремимся к тому, во что можно верить и чему можно всем сердцем довериться. Помимо этого, мы ищем себе наставников, людей, которые пришли в этот мир раньше нас, и которые могут разделить с нами свою мудрость. Мы сочувствуем людям старшего поколения. Это похоже на то, как если бы на каком-то глубоком подсознательном уровне нам нужно было воссоздать былой опыт принадлежности к какому-то племени.
Эти желания абсолютно понятны и естественны. Они являются частью нашего человеческого наследия. К несчастью, промышленная революция и невероятно быстрые темпы перемен, которые являются неотъемлемой составляющей современного образа жизни, разрушили то ощущение преемственности, что могло быть у нас по праву рождения. Глядя на наших дедушек и бабушек, а также на других людей пожилого возраста, слишком часто замечаешь, что они не являются выдающимися личностями, которые пережили тяжелые времена и эпохи, которые хранят свою мудрость как драгоценный дар. Для большинства из нас пожилые люди сегодня выглядят разочаровавшимся поколением, в то время как мы сами – стремительно утрачивающими мудрость и силу, вследствие того, что не чувствуем себя ни полезными, ни уважаемыми.