– Потому что монах не лжёт, это отягощает карму, – сказал юноша, а затем буднично поймал обе стрелы и бросил их на землю. Охотник с дубиной не успел бы бросить лук и схватиться за другое оружие, так что сейчас Чжень был спокоен. В ветвях запела неизвестная юноше птица. Охотники молчали.

– Пожалуйста, дайте мне закончить вырубку.

Никто не ответил. Что-то зашелестело в хвое. Один из охотников дернулся, пустил стрелу, но та лишь застряла в кроне дерева. Белка поскакала по стволу выше. Чжень не шевелился.

– Он нас взглядом хочет себе подчинить, – уверенно кивнул Иинг, глядя юноше то ли на грудь, то ли на шею. Чжень позволил себе едва заметную улыбку.

– Я могу продолжать вырубку и при вас, если пообещаете не стрелять одновременно, – спокойно сказал он. – Тогда мне не придется ломать ваши луки. Монах не имеет права портить чужой труд.

– Нет, вы слышали? – спросил у своих товарищей Иинг, но ему никто не ответил. Чжень повернулся к ближайшему дереву, сделал глубокий вдох, провел короткую «дорожку» лу – часть полноценного упражнения таолу. Чжень расставил ноги, вытянул руки перед собой, а потом словно волна, перекатил свой вес с одной точки, на другую. Руки его при этом оставались вытянутыми, и юноша снова почувствовал нарастающее в ладони ци. Выдохнув, Чжень ударил раскрытой ладонью по стволу сосны. Кора посыпалась под его костяшками, но одного удара ученику монаха никогда не хватало. Был бы здесь Ши-Даоань, он бы срубил весь лес за одно утро. В очередной раз, зазвенела тетива, и в очередной раз Чжень поймал стрелу и осторожно положил её в траву.

– Благодарю, – вежливо поклонился он охотникам. Иинг ничего не понял, третий охотник, молчавший все это время, криво усмехнулся.

Чжень снова ударил по сосне, и снова заставил ци бежать по телу, вместе с кровью, концентрируясь в ладони. Охотники о чем-то болтали, очень тихо, но не так, чтобы Чжень не смог их услышать. Юноша просто следовал правильному пути и не хватался за несколько дел сразу. Звон тетивы и свист ветра услышит его тело и без участия самого Чженя. Ученик монаха должен был срубить дерево. На шестой или восьмой удар, Чжень не пытался считать, ствол заскрипел. Юноша ударил снова, а потом привычно перебежал вокруг дерева, чтобы поймать его, как делал это уже несколько раз до этого.

– Монах, – внезапно заговорил третий охотник. Чжень повернулся к нему, поклонился, в знак того, что внимательно слушает собеседника. – Ты бы нас всех убил, если бы хотел?

– Нет, – ответил юноша. – Мне нельзя убивать живых существ, но к сожалению, это не всегда возможно. Я бы просто сломал ваше оружие. Если бы вы не были охотниками, я мог бы сломать вам несколько костей.

– А то, что мы охотники тебе чем помешает? – не понял третий. Чжень не разрешил себе улыбаться, хотя точно знал, что Ши-Даоань расплылся бы в улыбке, отвечая на такой вопрос.

– Охотник может умереть от голода, если сломать ему не те кости, – юноша осмотрел всех троих. – Вы позволите мне вернуться к работе?

– Ты сам видел северных чудищ? – не унимался третий. Словно молчание, которым он одаривал юношу до этого, было деревянной пробкой. Но вот она вылетела, и из бочки нескончаемым потоком полились вопросы.

– И сражался с ними.

– На что они похожи?

– Поначалу на огромных жуков, – Чжень теперь смотрел точно в глаза третьему. Испытание вопросами юношу не пугало, но он чувствовал, что охотник проверяет его. – Но чем больше они жрут людей, тем больше похожи на нас.

Иинг и его брат переглянулись. От Чженя не укрылся страх, промелькнувший на лицах охотников, хоть парень и не пытался их разглядывать. Чжень надеялся, что когда-нибудь сможет стать по-настоящему отстранённым и сосредоточенным на деле, но до сих пор научиться такому простому делу. Не замечать реакции окружающих и самому не реагировать на их эмоции.