При депо с четырьмя пожарными автоцистернами и автомобилем УАЗ «Симбир»с белыми полосами на алом капоте, также числился сиамистый кот. Никто не помнил при каких обстоятельствах он появился в части. Кот был пушист, голубоглаз и достаточно независим, чтобы вольно уходить и приходить, когда вздумается. Тем не менее ему вменялось в обязанности доедать объедки за караулом и пугать мышей. С последним он справлялся довольно плохо из-за постоянных дел на стороне. Он шлялся по части в поисках подходящих коленей или тихого уголка, так что время от времени оказывался запертым в каком-нибудь кабинете, откуда истошно орал. На него мало обращали внимания, но иногда трепали по голове, и тогда он не отходил ни на шаг от благодетеля. Кот становился совершенно не сносен, когда вертелся на кухне, путался под ногами и раздражал дежурного кока.

Помимо безродного кота, в камбузе с обшарпанным гарнитуром, потрёпанным холодильником «Бирюса», давно утратившим свой первоначальный девственно-белый оттенок, крошечным обеденным столом, за которым не могли уместиться все желающие, разномастными стульями и прочей домашней утварью, принесённой за ненадобностью на работу, обитала ещё красноухая черепаха, которая вносила некоторое оживление в эту унылую обстановку. Она меланхолично плавала в воде, из которой выглядывали пара камней на фоне нарисованных на стене водорослей.

Волошин как обычно выехал на работу загодя, но прибыв в половине восьмого утра на смену, всё равно оказался последним из своего караула.

‒ Ты сегодня по кухне? ‒ спросили Волошина, едва он переступил порог пожарной части с двумя увесистыми сумками. Когда он прошёл через караульное помещение на кухню, то обнаружил, что стол уже завален свёртками с продуктами.

Каждый из бойцов один раз в несколько недель нёс вахту на кухне, но помимо этого в остальные дни они приносили с собою что-нибудь съестное в помощь дежурному повару ‒ из этого складывался рацион на сутки.

Обычно на обед готовили какой-нибудь суп: вываренного цвета борщ с большим количеством натёртой свёклы сорта бордо, щи из кислой капусты, рассольник или совсем простой на курином бульоне с картофелем, луком и морковью. Водитель второго хода Матвеев всегда варил один и тот же, с магазинными фрикадельками и мелкой вермишелью. В такие дни по части распространялся аппетитный пельменный аромат, но на выходе всегда получался одни и тот же пресный суп. На ужин неизменно была яичница с остатками колбасы, помидорами и салом, жира от которого было в два пальца толщиной.

Однако стряпать в посуде, к которой вся пища намертво прикипала, сколько не перемешивай, и на имеющейся электрической плите было тем ещё удовольствием: её приходилось включать пораньше, чтобы она успела нагреться к тому моменту, когда на неё часа за четыре до обеденного перерыва водрузят большую кастрюлю с водой и косточкой для бульона.

Суббота была хороша уже тем, что развод проводился расхлябанно, без построения, и не было необходимости кормить ещё и «пятый караул», то бишь начальствующий состав, который по разным причинам в будние дни частенько оставался на обед в части, а также бухгалтера и кадровика отряда. Тем не менее кто-нибудь из «пятого караула», согласно графику дежурств, в обязательном порядке появлялся ранним утром в пожарной части, подписывал бумажки, давал задания караулу на день и оставался там часов до пяти, или с чувством выполненного долга отбывал сразу же до следующего утра, или не появлялся вовсе, если накануне имело место обильное возлияние.

Как бы там ни было караульные придерживались выработанных годами привычек, так как от этого во многом зависело их дальнейшее дежурство. Вот и Волошин принимал кухню дотошно: осматривал столы, заглядывал в шкафчики. В одних он проверил, чтобы там ничего не было, в других пересчитал посуду, заглянул в холодильник. Не поленился поднять тяжёлую кастрюлю с водой. Под нею обнаружились брызги жира, которые Волошин велел отмыть. Плита была горяча, и мыльная губка шипела и издавала мятный аромат чистящего средства, пока предыдущий дежурный по кухне оттирал пятна и недовольно бурчал.