– Здесь высокая степень бактериального загрязнения у любой воды. Инфицирующая доза патогена – десять бактерий на глоток. – Он протянул три разноцветные таблетки, – на, прими-ка их все. Разжуй. Смотрю, у тебя ещё и щитовидная железа не справляется.

Линда судорожно прожевала предложенные таблетки, после тут же взялась опустошать чашку с едой, резко выхватив ту из его рук. Случайно. Да, она смутилась своей резкости, но не смогла себя удержать. Это было что-то подсознательное. Аппетит был зверским, невзирая на все события. Хорошая это была еда: вроде бы ничего не жуёшь, не грызёшь, а всё равно насыщаешься.

Наевшись до отвала, она заглянула внутрь себя – еда хорошо усвоилась, приятная теплота бродила по пищеводу и желудку. Организм весь ликовал, получив питательные вещества в нужных пропорциях. Ржавые гвозди из желудка практически исчезли.

Мужчина протянул следом свою флягу с водой. Линда взяла, на этот раз контролируя свои руки, отпила часть, потом ещё, и ещё, нехотя вернула. Фляга была почти полной, и вода была хорошая – студёная, чистая, явно не из этих мест, без привкуса железа и машинного масла. Чувствовала она себя куда как лучше. Силы всё прибывали.

– Ожила поди? – спросил он вдруг, но вопроса в голосе не было. И непонятно, вопрос это был или нет. Но, кажется, вопрос.

– Ага…, – ответила робко та, уже полностью уверившись, что это не галлюцинация и не сумасшествие.

– Хороший биологический профиль, кстати.

– Что?

– Делай свои органические дела, и пойдём. И так уже подзадержались.

Он скоро собирал вещи, сдул матрац и упаковал всё в сумку. Сумка оказалась одновременно рюкзаком. Линда ещё раз посетила синие кусты. Она, правда, очень испугалась, увидев ржаво-тёмный цвет своей мочи. Интересно, как скажется это на её здоровье?

Через пятнадцать минут они двигались практически в том же направлении, в котором брела сама Линда, разве, может, чуть левее. Робота больше нигде не было видно. Что ж, она интуитивно верно выбрала курс. Это радовало, и значит, она вовсе не никудышная походница.

– А куда мы идём? – бодро начала Линда, чтобы завязать диалог. Но ожидаемого ответа не последовало, при этом мысленно дав ей понять, что отвечать он не хочет и, скорее всего, не будет. Её это ужасно раздосадовало. Она не общалась с людьми уже, считай, неделю, и ей было нужно с кем-нибудь поговорить, и пожаловаться особенно.

Молча шли они друг за другом по неменяющемуся ландшафту аж до самого полудня. Ей хотелось задать примерно пару тысяч разнообразных вопросов, крутившихся в голове и не дающих покоя: от «всё-таки, куда мы идём», «как я сюда попала» до «далеко ли эта планета от моей планеты». Но не задала ни один.

В обед всё повторилось. Только на этот раз чашки были две, и один пакетик серого порошка был поделён надвое. Теперь и он ел свою часть. Линда поняла, что стала к нему привязываться, хотя он ничем не проявлял свою заботу, на автомате выполнял определённые действия и всё, да и знала она его буквально меньше суток. Видимо так сказывалось на ней одиночество и безысходность, а может просто хотелось к кому-то привязаться, ведь уже столько дней она совершенно одна, ну не считая того дурацкого робота.

После полудня, однако, ожидаемого отдыха не последовало, и снова они продолжили путь. Шли и шли вперёд, к неизменному горизонту, на котором ничего не было – только деревья и кусты одних и тех же размеров и форм. Он впереди – она следом, рассматривая его сапоги, рюкзак, волосы, думая миллион вопросов и придумывая за него миллион ответов.

– А как Вы сюда попали? – не выдержала она и спросила, перебрав из всех мучающих её вопросов один более-менее полезный.