– У меня нет дочери.

Виктор Ильич хотел ответить на это, но Павел предостерёг, положив руку ему на плечо.

– Командир, а можем мы выехать на проспект Ленина? – спросил Павел.

Таксист помотал головой:

– Зачем? Вы же слышали, там перекрыто.

– А ты нас довези дотуда, получишь две суммы.

Минут через пять такси упёрлось в пробку.

– Пройдёмся, дядь Вить? – спросил Павел, расплачиваясь с водителем.

Они вышли из машины, и направились в сторону столпотворения.

– Зачем ты ему двойную плату дал?

– Задобрить хотел, – пожал плечами Павел.

– Задобрил?

Павел опять пожал плечами. Его внимание уже привлекла толпа впереди.

Народу толпилось действительно много. Плюс полицейское оцепление. У знака пешеходного перехода куча цветов, венков, мягких игрушек. Павел заметил видеокамеру, перед которой суетливо тараторила журналистка, и дернул крёстного за рукав, предлагая обойти стороной съёмочную группу. Виктор Ильич кивнул.

Из общего гвалта доносились обрывки фраз:

– …палка бывает о двух концах…

– Хватит молчать – пора сказать!

– …она как ехала, так и поехала! У неё тормозной путь какой был, ребята, вы что! – Павел увидел молодого папашу с ребёнком на руках.

– Чем больше здесь люди будут стоять, тем быстрее до Москвы это дойдёт! – прокричал другой парень. – Никакие чиновники не отмажутся!

Потом, как по команде толпа стала скандировать:

– Тюрь-ма! Тюрь-ма! Тюрь-ма!

Возле давеча тараторившей журналистки появился мужчина в солидном костюме и в пальто нараспашку. Он поднял руку в попытке угомонить толпу; и когда люди более-менее затихли, произнёс речь:

– Я полностью разделяю со всеми чувства и всё, о чём здесь говорится. И я говорю это не только от своего имени, но и от главы Администрации города. Давайте мы не будем говорить то, чего мы не можем сделать или, будем так говорить…

– Почему мы ничего не сможем сделать?! – тут же вознегодовала толпа.

Дальше начался галдеж. Послышались полицейские свистки.

– Думаю, мы услышали на сегодня достаточно, – проговорил Виктор Ильич.

– Услышали – да, но где сейчас эта девушка, Марина? – ответил Павел.

– Здесь нам вряд ли кто скажет.

– А я думаю… – Павел не договорил и направился к съёмочной группе.

Особого разговора не получилось. То ли они боялись потерять эксклюзив на всю эту историю (хотя и без того понятно, что резонанс происшествие уже получило), то ли… Бог весть знает, что у них на уме! Но из скупых фраз Павел понял, что девушка, виновница ДТП, находится под стражей в местном следственном изоляторе и что она уже пыталась покончить жизнь самоубийством.

– Чего ты хочешь добиться, дядя Вить? – спросил Павел.

– Не знаю, – передёрнул то плечами. – Честно не знаю. Только знаю… знаю, что должен ей помочь. Хоть чем-то. – Он посмотрел на Павла. – Мы обязаны не допустить, чтобы она покончила с собой, понимаешь?

– Или чтобы её не растерзала эта толпа, – кивнул Павел, и спросил: – Как она может быть связана с тем, ради чего мы здесь?

– Кто его знает… Давай не будем гадать. По крайней мере, мы теперь знаем, где её искать.

– Об этом можно было и из интернета узнать!

– Или неможно. Если дело резонансное, следствие не будет обнародовать местонахождение преступника… В СИЗО к ней сейчас вряд ли кого-то пустят. Если она пыталась наложить на себя руки, то попытается сделать это ещё раз. Тем более, когда до неё дойдут слухи об этом, – Виктор Ильич кивнул на толпу, – безумии. И если её успеют вовремя остановить – а я думаю, они постараются – то даю голову на отсечение, что девушку определят в психушку. На какое-то время. Сперва – на время!

– Крестный, ты провидец?

– Не разделяю твоего сарказма, мой мальчик! Простая логика. В нашем пусть и безумном мире многое предсказуемо…