Через полчаса стало ясно: Ирма не соврала, и за ней действительно следили. Однако теперь Воронов уже не был уверен, что следили только из зеленого «фольксвагена», и не был уверен, что те, кто преследовал Ирму, не заметили и его.

Вообще-то, ему эти заботы были безразличны, но если он хотел помочь Ирме, дело могло осложниться.

А он, кажется, уже хотел ей помочь и сказал, когда они ехали в сопровождении зеленого «фольксвагена»:

– Остановись где-нибудь, забеги в магазин за презервативами, а я посмотрю, пойдет ли кто за тобой.

Ирма глянула на него почти зло:

– Воронов, какой секс! Ты меня плохо понимаешь?

Спорить Воронов не хотел, потому сказал коротко и зло:

– О сексе не мечтай, а просто делай, что велю!

И снова Ирма удивила его какой-то деловой покорностью. Она просто сходила и просто купила.

Едва они отъехали от магазинчика, Воронов сказал:

– А теперь давай обратно в тот бар.

В баре они выпили по чашке кофе, слегка расслабились, и только после этого Воронов, уже выстроивший линию действия, сказал:

– Тебе бы сейчас на неделю-полторы исчезнуть из Москвы куда подальше.

Ирма к предложению отнеслась без энтузиазма, скорее, с сарказмом:

– За эту неделю у меня появятся деньги, или у Алисы проснется совесть?

– Деньги вряд ли, а вот о ее совести ты напрасно так плохо думаешь, – ответил Воронов.

Ирма заулыбалась:

– Воронов, ты теряешь форму и становишься обыкновенным человеком?

Воронов, который уже решил, что и ему не помешает «исчезнуть» на время отпуска, излагал сухо, конкретно:

– Каждый возьмет на себя часть проблемы. Я буду работать на светлое будущее твоего освобождения, а ты думай, где мы проведем недели полторы. Придумай место, где никому и в голову не придет нас искать.

Ирма уставилась на него:

– Ты шутишь?

– Нет, – ответил Воронов. – Ну а если все-таки станут искать и найдут, то мы должны об этом узнать сразу же. В общем, место где-то на отшибе и тихое, чтобы все были на виду. Тебя устраивает такое разделение задач?

Видимо, Ирма не сразу поверила в его искренность и замолчала, будто замкнувшись в себе, а потом ответила почти в той же тональности, почти без эмоций:

– Ну не знаю… Вообще-то, я давно обещала бабушке приехать на несколько дней. Село крохотное, людей мало, неизвестных сразу видно. Подойдет такое?

– Ну, если в самом деле такое, то подойдет.

– Но это далеко, – добавила Ирма.

– Где твое «далеко»?

– В Сибири.

– «А что Сибирь! Сибири не боюсь я! Сибирь ведь тоже русская земля», – пропел себе под нос какую-то блатную песенку Воронов. – Едем к бабушке!

Ирма улыбнулась следом за ним, но потом спросила снова обеспокоенно:

– А как мы отсюда уйдем?

Этот вопрос Воронов обдумал еще на обратном пути. Шурик мог бы выпустить их через потайной ход, который выводил в другой переулок. Именно потайной, а не черный, он же служебный, который был известен всем, а этот, потайной, только Шурику и Воронову, и он не считал нужным сообщать о нем Ирме.

Ушли через черный.

По дороге, пока протискивались мимо пустых коробок и ящиков, Воронов сказал:

– Нам нельзя садиться на самолет, если уж они так строго за тобой следят.

Ирма отреагировала тотчас:

– Можно на «Сапсан», а в Нижнем сядем на самолет. Не будут же они подключать ФСБ к нашим поискам.

Воронова слегка царапнуло, как сразу и без колебаний она применила слово «нас», но по сути Ирма была права.

«Сапсан» и самолет до Города сделали свое дело, как и положено, а вот от Города до деревни, где жила бабушка Ирмы, они добирались с трудностями, которые, как оказалось, не остались в далеком советском прошлом.

Но все-таки они добрались, и когда бабушка среди ночи, удивленно бормоча, застелила кровать Ирме в доме, а его повела на чердак, Воронов уже хотел спать так сильно, что готов был калачиком свернуться на полу. Бабушка, однако, оказалась довольно человеколюбивой и, кинув на пол какую-то вонючую шубу, сверху бросила простынь, на нее подушку, а сбоку одеяло.