И я хотел… хотел ее и был чертовски ей благодарен. Но черт возьми, как я мог?

Она смотрела на меня умоляющим взором:

– Р-разве ты не хочешь, Долли? Ты потому и сказал, что женат, – п-потому что на самом деле я тебе не нравлюсь? Я звонила и звонила сюда, но никто…

– Нет, я не врал тебе, – сказал я. – Просто жена тем временем ушла. Она тут больше ни при чем, так что с этим, считай, все тип-топ. Но…

– Она убьет меня, когда все узнает, Долли! Она поймет, что я взяла деньги, и… – Мона снова расплакалась, и ее тихие беспомощные всхлипы как ножом резали мое сердце. – Н-ничего, Долли. Я н-не хотела, чтобы ты чувствовал себя плохо. Н-наверное, я просто должна была п-понимать, что н-не могла тебе п-понравиться…

– Детка, – перебил я. – Послушай меня, милая. «Нравиться» тут неправильное слово. Я люблю тебя, понимаешь? Ты должна мне верить. Поэтому действовать надо осторожно, ведь один неверный шаг, как ты предлагаешь, – и мы никогда не будем вместе. Нас обоих посадят в тюрьму.

Конец ознакомительного фрагмента.