За свою свободу.

За свою правду.

За свою жизнь.

За жизнь Ирины.

И за жизнь всех тех, кто был заперт в зоопарке.

Но я знал, что моя борьба только началась.

Далеко, на возвышении, я увидел силуэт. Высокий, членистоногий. Существо повернулось ко мне. И я увидел тысячи его глаз, направленных прямо на меня.

Эпилог:

На экране, висящем над ареной, появилось изображение Земли. Затем, крупным планом, мое лицо. И, наконец, надпись на неизвестном языке. Перевод появился спустя мгновение:

“Эксперимент завершен. Объект продемонстрировал неожиданную устойчивость и агрессивность. Следующий этап – изучение возможности использования человеческой воли в качестве источника энергии.”

И где-то там, в бесконечности, кто-то щелкнул пальцами, и началась новая игра. Но на этот раз, правила были еще более жестокими. И ставки – выше, чем когда-либо. А я? Я лишь пешка. Пешка, которая еще не знает, что ей предстоит сыграть свою последнюю партию.

Высокий свод цеха давил своей монументальностью. Металлический гул, рожденный тысячами станков и сварщиков, казался постоянным фоном, вплетенным в саму ткань пространства. Яркий свет прожекторов, безжалостно рассеивающийся по огромному помещению, высвечивал детали конструкции, рождавшейся здесь, в сердце космической программы Земли – межзвездного корабля “Аргус”. “Гефест” был не просто заводом, это была кузница надежд, место, где рождались мечты о покорении далеких звезд.

Анна Петрова, главный инженер проекта и, пожалуй, самая фанатичная его сторонница, стояла у подножия огромной конструкции, в которой с трудом можно было узнать будущий звездолет. Перед ней раскинулась сложная паутина труб, кабелей и металлических листов. Роботы-манипуляторы, повинуясь сложной программе, плавно и точно перемещали детали, словно танцоры, исполняющие замысловатый балет. Сварщики, облаченные в защитные маски, то и дело вспыхивали искрами, соединяя титановые листы, формируя корпус будущего корабля.

– Анна Сергеевна, – услышала она голос за спиной и обернулась. К ней приближался Виктор Игнатьевич, директор завода, человек старой закалки, привыкший к четкости и дисциплине. Его седые волосы были аккуратно зачесаны назад, а взгляд из-под нахмуренных бровей выдавал внимательного и проницательного руководителя.

– Виктор Игнатьевич, – ответила Анна, приветливо улыбнувшись. – Как продвигается работа?

– Как видите, – он обвел рукой цех, – кипит. Но есть один момент, который меня беспокоит.

Анна нахмурилась. Она знала, что у Виктора Игнатьевича редко возникают беспричинные опасения.

– Что-то с поставками титана? Или с электроникой?

– Хуже, – Виктор Игнатьевич подошел ближе и понизил голос. – У меня были представители министерства.

Анна напряглась. В последнее время финансирование космической программы было нестабильным, и визиты чиновников редко предвещали что-то хорошее.

– И что они хотели?

– Заморозить проект.

Сердце Анны пропустило удар. Она не могла поверить. После стольких лет работы, после стольких усилий – просто заморозить?

– На каком основании? – ее голос дрожал от возмущения.

– Бюджетные ограничения, – Виктор Игнатьевич развел руками. – Говорят, приоритеты сместились.

– Сместились куда? В строительство новых торговых центров? – Анна не могла сдержать сарказма.

– Не стоит так говорить, Анна Сергеевна. Вы же понимаете, что все не так просто.

– Нет, Виктор Игнатьевич, я не понимаю! Мы стоим на пороге величайшего открытия в истории человечества! Мы строим корабль, способный достичь других звезд! И вы хотите, чтобы мы все это бросили?

– Я ничего не хочу, – Виктор Игнатьевич вздохнул. – Я лишь передаю то, что мне сказали. Но я обещал им, что попытаюсь их переубедить.