– Слушаю вас, мистер Кромвли.

– Дорогая гармонюшка, я так рад знакомству! Так рад! – Существо закивало, как китайский болванчик, а я слегка поморщилась.

Терпеть не могу лебезящих; не то чтобы я с подобным часто встречалась, – чего с меня брать? – но ощущение таящейся опасности настойчиво посылало в мозг сигнал SOS. Дело, которое привело черта ко мне, явно было непростое. Раз черное существо так долго с мыслями собирается.

– Дело вот в чем. Живу я в храме, а он…

– Постойте, где вы живете?

Мне показалось, что я ослышалась.

– В храме.

Что-то я ничего не понимаю. Разве такое возможно?!

– Простите, а вы по национальности кто? – осторожно спросила я.

И где только Тасс ходит? Ко мне первый клиент пожаловал, а я без помощника!

– Черт, – ответил клиент.

– И живете вы в храме?

– Да, – кивнул черт. – Ну, то есть когда я в него переселился, его уже много лет как переделали под музей. Хорошее место, между прочим. Так вот, я жил, горя не знал, экспонаты рассматривал, экскурсии слушал, и все шло замечательно, пока ко мне не перебрался он.

– Кто – он?

Знаю, перебивать невежливо, но этот черт – он какой-то старомодный и объясняет так долго!

– Домовой.

– В храме?!

Мой мир рушится, разделяется на атомы! Разве может нечисть переступать порог церкви? Это же немыслимо! В голове не укладывается!.. Или дело в том, что церковь перестала функционировать как церковь? Но ведь от этого она не потеряла своей святости, разве не так?

– Да, он перебрался из соседних домов и так нагло себя вел. В общем, с первого же совместного дня мы в контрах.

Я сидела в растерянности. Это где же у нас такой храм может водиться, который и не храм вовсе?

– А где храм находится?

– На Китай-городе. Может, знаете, такое красное здание?

– А… – Что-то такое всплывало в памяти, и, кажется, я даже проходила мимо. – Простите за нескромный вопрос: а где ваши рожки?

Черт задумчиво провел лапкой по голове, будто совсем недавно они и вправду там были, а теперь потерялись.

– В общем-то, можно и с рожками, но я подумал, что так вас только напугаю.

Рожки появились как по мановению волшебной палочки, или в данном случае – ладони черта. Маленькие крепенькие рожки. Я и вправду вздрогнула.

– И на что вы жалуетесь? Вас беспокоит этот домовой?

– Понимаете, гармонюшка, скоро музею отдадут новое помещение, и храм опять станет действующим. Так что мне придется переезжать. А ему – нет. Он вполне может существовать все это время в подвалах или на чердаке. И перед уходом, так сказать, я хотел бы захватить на память одну летопись, уж очень она мне нравится, я ее давно приглядел и держал всегда в сундуке в своей комнате. А домовой ее выкрал. Очень прошу, гармонюшка, мне не хочется годами судиться с этим заморышем. Уговорите вернуть ее!

– Но ведь она принадлежит храму?

Насколько я поняла, летопись хотели украсть повторно.

Черт насупился и с какими-то детскими интонациями возразил:

– Я ее первым увидел.

М-да-с, ну и ситуация! С домовыми, равно как и с прочей нечистью, водить дел не приходилось. Сколько шансов, что меня послушают? Кажется, ноль.

– За благополучное разрешение дела, как и положено по прейскуранту, плачу пятьдесят тысяч. Кстати, вот за прием. – Он положил на столик тысячную бумажку и выжидающе уставился на меня.

Я удивилась. Это надо же, первое дело – и такая прорва денег!

Но тут подал голос мой напарник, своевременно появившийся в комнате. Он вспорхнул мне на плечо и недовольно сказал:

– Насколько я помню, Лирасс оговаривал эту сумму за ведение дела. А вот про результат – ни слова не говорил. Результат мы не гарантируем. Ольга, тебе не кажется, что наш клиент жульничает?