Отец, не ответив, гордо продефилировал в дом.

Накормив его тырлыковскими пирожками с чаем и препроводив в одну из комнат при гостиной, Женька предложила располагаться. И, не удержавшись, задала провокационный вопрос:

– Ты… надолго?

– Уже мешаю? – отец, продолжая изображать короля Лира, возмущённо-обиженно уставился в стену. – Вообще-то собирался у тебя пожить. Мне, как писателю, необходима смена обстановки, свежий воздух, вдохновляющие пейзажи – ну, да тебе вряд ли понять… Вот я и подумал, сдура ума, раз родная дочь блаженствует в собственной усадьбе, старый отец не помешает, если займёт уголок.

– Пап! Я ж приехала продавать дом! Может, уже завтра явится покупатель и мы будем вынуждены съехать!

Отец надулся ещё сильнее и ещё яростнее принялся сверлить стену взглядом.

– Вот как раз сейчас я и собиралась ехать в риэлторскую контору, всё разузнать…

Взгляд со стены переполз на дочь:

– Раз так уж необходимо ехать, что ж… Тогда, Мисюсь, купи заодно по дороге пару упаковок бумаги, коробку простых карандашей, побольше чаю и сигарет. Ещё сливочного масла и чёрного хлеба. Ты же знаешь мои скромные запросы. И обрати внимание – постель у меня не постелена! Я что, по-твоему, тулупом должен укрываться? Ты б меня сразу на сеновал отвела, чего уж там… Да и комнатка эта, конечно, темновата… Этот плющ за окном… Ты б его скосила, что ли – весь свет загораживает… И…

Женька поспешила скрыться:

– Хорошо, хорошо, я всё поняла. Всё куплю. А ты сними, пожалуйста, куртку, наконец! Как можно – в тридцатиградусную жару…

* * *

Анфиска, подперев стриженую голову кулачками, с томной грустью пялилась в монитор. Предметом её тяжких вздохов были фотки Виталика Забедняева из соцсетей. Он имел счастье обладать слащаво-канонической внешностью – именно таких красавцев с бритой грудью и осовелым взглядом размещают на обложках любовных романов. Ах, до чего хорош! Вот он в Тайланде на пляже, вот – на слоне… Здесь – в модном офисном костюме с брючками в облипку… А здесь – в ресторане… в обнимку… с этой… выдрой!

Поклонница Виталиковой харизмы яростно щёлкнула по красному крестику, сворачивая нафиг страницу.

«Не буду больше о нём думать!»

Анфиска принялась сердито перекладывать с места на место бумаги на столе. Даже попыталась вчитаться в одну из них, но… Отравленное влюблённостью сознание слушаться не хотело – и думало самостоятельно, без высокого соизволения хозяйки.

«Что же с ним случилось? Что с ним случилось?» – стучалось в голове безостановочно. Прошла уже неделя – ни слуху, ни духу…

Следователь этот – хорёк рыжий – Анфиса сморщила нос, связывает его исчезновение с убийством на Заовражной. Начальница так уж бушевала в день посещения полицейского, возмущалась, что покою от этих «органов правоохренительных» нет: ходят, мол, друг за другом по одной траектории, придумывают свои версии дурацкие – им не найти, им лишь бы дело на кого-нибудь повесить! «Не удивлюсь, – раздражённо вещала она, громко хлопая дверцами шкафа с документами, – если завтра нас всех тут загребут под одну гребёнку!»

Может, она и права. А, может, прав следователь, и Виталик как-то связан с убийством Чернодеда? Ну, предположим, приехал он к нему по продаже… Мало ли, что официально просмотр не оформлен – может, клиент после рабочего дня позвонил, лично риэлтору? Задним числом оформил бы потом – впервой что ли…

Так вот, поехал он к нему и стал, скажем, свидетелем убийства. И его, как свидетеля… Ой, мамочки!

Анфиска затрясла головой, прогоняя страшные мысли. Нет, предположим, приехал он на Заовражную и…

Приехал… Приехал, приехал… Вот! Знаковое слово – приехал!