– Как покинула? – рана в плече заледенела и начала пульсировать.

– Через окно своей спальни. Полчаса назад. Ее камеристка утверждает, что после разговора с графом Энн ее светлость была не в себе и, наверное, побежала топиться.

– Топиться? – повторил Людвиг, пребывая в полном замешательстве.

Барготовы подштанники! Что происходит? Мир сошел с ума или с ума сошел сам Людвиг?! Не может быть, чтобы Рина захотела утопиться после разговора с Германом! Та самая Рина, которая своей выдержкой довела до истерики саму принцессу Бастельеро-Хаас! Если только не очередное проклятие… Мать вашу! Она же совершенно беззащитна перед любым проклятием!..

– Какого демона ты не остановил ее? – сейчас Людвиг был как никогда близок к тому, чтобы развоплотить Рихарда к Барготовой матери.

– Вы приказали присматривать и проследить, чтобы ее светлость хорошо питалась. Она позавтракала... вам перечислить меню?

Проклятое умертвие издевалось. Откровенно и неприкрыто. Развоплотить его к демонам собачьим!

– Нет! – гаркнул Людвиг и швырнул раскалившуюся трубку фониля на кровать.

Та зашипела, пустила дымок – и растеклась по смятому одеялу лужицей вонючего эбонита.

Сейчас же, немедленно домой! Найти Рину во что бы то ни стало! Он не допустит, чтобы с ней что-то случилось! Она его жена, в конце концов, и плевать, что за игру затеяли кузен и его верный прихвостень Энн! Людвиг не позволит!..

– Мюллер! Сюртук и мобиль к подъезду, я возвращаюсь в Виен!

– Слушаюсь, герр Людвиг. Передать барону де Флеру, что вы не прибудете?

Людвиг, нервно вышагивающий по ковру, замер.

Выдохнул.

Длинно помянул Баргора, его матушку, короля Астурии, императора Франкии и еще несколько особо отличившихся личностей.

– Нет. Добудьте новый фониль и свяжите меня с Германом. Я в душ.

– Слушаюсь! – Мюллер щелкнул каблуками, развернулся и умчался.

А Людвиг, обещая себе убить демонова интригана, если он не разыщет фрау Рину, отправился в душ. У него оставалось пять минут, чтобы привести в порядок энергетику и мозги. Иначе демонами драное умертвие на франкском троне натворит таких дел, что мало никому не покажется.

Баргот люби эту всю политику!