Самураи-японцы, на которых так уповает «мой фюрер», вряд ли нам помогут. Зачем им ссорится с «русским медведем»? Красной армией, которая количественно и качественно превосходит их квантунскую (самую мощную) группировку? Не идиоты же, эти узкоглазые арийцы со своим божественным микадо… Если бы самураи хоть на мгновение выжили из ума и нанесли слабый удар по позициям русских, их бы смяли в первые часы. Вряд ли авиация Дальневосточного округа позволила себя уничтожить на аэродромах. Хотя почему бы и нет? До конца он такой возможности не исключал…

Будем надеяться, что «русские друзья» проиграются с нами, с некоторым облегчением предположил Гудериан. Как делали они это, мастерски, пятясь от самой границы. Не устроят нам «московский котел», что по своим масштабам превзойдет «котлы» под Дорогобужем, Вязьмой, Брянском и Киевом. Не понимаю, почему они дали нам окружить такое количество войск под Киевом? (Гудериан настоял перед ставкой фюрера: по выходу из Полесья летом 1941-ого, которое рассекалось надвое Пинскими болотами, панцирные клинья 2-ой группы необходимо от Киева развернуть… на запад. Ударить по севастопольской обороне красных, чтобы помочь захватить Крым. Сделано это было намеренно: ему хотелось спасти «русских коллег» от полного разгрома их киевской группы войск. Хотя лобовым атакам панцеров и моторизованной и механизированной пехоты противостояли доты и дзоты линии Молотова.) Случись подобное с генералом вермахта (тем более, генерал-штеблером), он, не дожидаясь, пока с него сорвут кресты, медали, витые погоны из золотого шнура и пальмовые ветви с красными петлицами, пустил бы себе пулю в висок. Из собственного «Вальтера». У красных же, по данным Abwehr, ничего подобного ни в Генеральном штабе, ни в полевых штабах не произошло. Не умеют стреляться «русские друзья», их высшие командиры. Уходят в запой, как это есть по-русски, усмехнулся Гудериан. Хотя Сталин им этого не позволяет. Почему «великий фюрер» симпатизирует ему. Еще бы! Победить пьянство в России – не под силу любому…

…Несмотря на все старания, войскам 2-ой панцирной армии не удалось взять Тулу. Красные стояли крепко. Почти намертво. Гудериан был прав, когда обещал Катукову «не вступать в Москву». Намекнул о том, что будет зондировать по каналам Abwehr возможное прекращение войны с Советской Россией уже в 1941 году. Содрогаясь от внутреннего негодования и сожаления, Panzer General Oberst видел, как горят его прославленные, но несравненно легкие (по сравнению с русскими) panzers. Их пробивали навылет в борт (подкалиберными снарядами) даже зенитные орудия красных. Работавшие на чистом авиационном бензине, оснащенные огнеопасными карбюраторными двигателями эти панцеры вспыхивали от малейшей искры. Pz-I со слабым пулеметным вооружением вообще не были предназначены для боев в России. По выражению Гудериана, они являлись «настоящей обузой для вермахта». На своем командирском Pz-IV (Sd. Kfz. Ausf A), густо окрашенном негашеной известью, с двигателем Maybach HL 120 TRM мощностью 300 л.с., Гудериан обозревал сквозь окуляры цейсовского бинокля предместье Тулы. Заснеженная земля, почерневшая от воронок и горящего бензина из развороченных панцеров. В ходе очередной (и последней) атаки 2-ой панцирной армии бойцы полка НКВД из охраны Тульского завода вместе с дивизией народного ополчения и зенитчиками сожгли тридцать боевых машин вермахта. Еще одна такая гибельная вылазка, у меня останется на ходу меньше половины «роликов», с ужасом отметил Гудериан. (К концу декабря его армия насчитывала всего 145 боевых машин. К католическому рождеству их осталось всего 48.) Летящий снег слепил ему глаза. Поле боя устилали сотни трупов Panzer Grenadiers. Зачастую погибшие герои были облачены в русские стеганые куртки и брюки, толстого сукна шинели и шапки-ушанки, к которым пришивались германские орлы, погоны и петлицы. Добыть теплую амуницию считалось признаком несказанной удачи. Это «добро» ценилось в суровую русскую зиму на вес золота. Гудериану доводилось видеть, как солдаты вермахта стыдливо стягивают валенки с убитых русских, раздевают их мерзлые, окоченевшие трупы. Он ловил себя на мысли, что мародеров надлежит расстреливать по приговору военно-полевого суда. Но не смел делать этого. Вермахт был совершенно не готов к столкновению с Генералом-Морозом. Не хватало теплого нижнего белья, шерстяных подшлемников и одеял. Не было запасено в достатке даже маскировочных халатов. Приходилось разрезать крахмаленые простыни и окрашивать негашеной известью каски. Германская оружейная смазка не годилась при русских холодах. На морозе отказывали пулеметы, винтовки и пистолет-пулеметы. Выручала трофейная смазка и трофейное оружие. Отступать… Только отступать, подумал Гудериан. Большинство моих товарищей, высших офицеров вермахта, будут такого же мнения. Никто не осудит меня…