Лада долго не отвечала. Братья обеспокоенно смотрели на меня, и только в этот момент я натурально убедилась, что они близнецы, их взгляды были похожи и склоняли головы набок одновременно, не сговариваясь. Только один чудесный волк, а другой крепкий высокий парень, не менее чудесный.

– Ну? – крякнула в трубку Лада.

– Ты где? – торопливо спросила я.

– А… Сейчас приеду.

– Быстрей давай, мне поговорить с тобой надо, – я отключила телефон.

Егора рядом не было, он появился одетый, вёз свой мотоцикл и два шлема держал на руле.

– Открывай, – подмигнул он мне, и я, закинув на плечо сумочку, открыла входную дверь.

Мы вывезли мотоцикл в тихий, сонный коридор. Потом завезли его в лифт, внизу в холле спокойно прокатили его по ковролину. Я даже оглянулась, от шин не оставалось следов. И уже за стеклянными дверями, одевали шлемы.

Мотоцикл был очень высокий, и если Егор ногами до асфальта доставал, то мне пришлось карабкаться вверх, потому что сидение было задрано.

– Не боишься скорости? – прищурил чёрные глаза в шлеме.

– Нет, – ответила я, застёгивая лямки ремешков под подбородком.

– Ну, держись, Кроха, – он завёл мотоцикл и тот зарычал, когда Егор дал газа, покрутив ручку.

Я уселась за его спиной и крепко прижалась к любимому оборотню. Дух захватило сразу, я даже пискнула, когда Егор поставил мотоцикл на дыбы и проехал несколько метров на заднем колесе.

Тут было всё ясно, любимое дело - гонять на мотике. Экстремальное вождение по полупустынным улицам города произвело на меня несгладимое впечатление. И когда Егор спросил куда ехать, я не сразу ответила. Указала путь, и мы донеслись до нашего общежития в старом районе города за десять минут.

Егор остановился у высоких берёз, что затеняли окно в нашей комнате. Поставил подножку и помог мне спуститься на землю. Я сняла тяжёлый шлем и оглядывалась по сторонам, но никаких чёрных джипов по близости не было. Лада ещё не приехала.

– И в этой халупени моя радость живёт? – скривился Егор. – Забираем вещи и уезжаем.

– Дрёма, а ведь Лада скорей всего с этим бетой спит, – обеспокоенно сказала я. – С Олегом, который в тебя стрелял.

Лицо парня стало бледным и озлобленным, глаза превратились в матовые камни, злые и бесчувственные, как у акулы.

– И она, наверно Дамка, – я тяжело сглотнула.

– Подождём её, – он хищно прищурился, и посмотрел вокруг. Ноздри на его носу раздувались, он искал запахи.

Гребень появился на его голове и, чтобы расслабиться, Егор даже не глядя на меня, привлёк к себе в объятия.

– У нас всё хорошо. Но одно я должен знать…

– Нет! – испугалась я и попыталась вырваться из его рук, но не смогла.

– Можешь не рассказывать, – рычал он сквозь клыки. – Я, итак, понял, что тебя изнасиловали. Мне нужно только имя, и в каком городе это произошло.

Всё. Он просто не знал, что со мной нельзя так. Не догадывался, насколько серьёзна моя травма.

Связь с реальностью оборвалась почти сразу. Я оказалась в тёмной комнате с железным ошейником и на цепи. Я сидела голая на шёлковых подушках и ждала, когда насильник придёт ко мне. И я ведь ждала, потому что одиночество было невыносимым. Ошейник стал давить, удушая меня. Оцепенели руки и ноги, я закатила глаза, теряя сознание, проваливалась в тёмную яму, где ледяные руки до боли мяли моё тело, где разрывали на части и душили. Где боли было столько, что я каждый раз умирала, а потом меня приводили в себя.

Зрение вернулось. Орал Егор, пытаясь привести меня в чувства. Я его видела, словно сидела в кинотеатре. В чёрном зале в полном одиночестве, а на экране недоступный, отдалённый парень с переживаниями на лице.