– Он мне не понадобится. – Я вывел его в прихожую. – До свидания. Спасибо.
Я закрыл за ним дверь и вернулся к Арнольду. Мы сидели один против другого, оба слегка склонившись к электрическому теплу. Я чувствовал себя совсем разбитым и как-то неопределенно встревоженным.
– Вы непреклонны со своими друзьями, – сказал Арнольд.
– Он мне не друг.
– Мне казалось, вы сказали…
– Ну хватит о нем. Вы думаете, Рейчел в самом деле спустится к ужину?
– Да. Тут у меня есть опыт… Она не дуется подолгу после таких историй, когда я выхожу из себя. Наоборот, бывает со мной особенно добра. Вот если я держу себя в руках, тут она может бог знает до чего дойти. Конечно, такие стычки у нас случаются не часто. Но иногда мы просто оба взрываемся, и тут же все как рукой снимает, это дает разрядку. В сущности, мы очень близки друг другу. Эти скандалы не есть проявление вражды между нами, это – другой лик любви. Постороннему, наверное, нелегко это понять.
– Вероятно, как правило, при этом не бывает посторонних?
– Конечно. Вы ведь мне верите, Брэдли?… Мне важно, чтобы вы мне верили. Для меня это не просто попытка самозащиты. Я забочусь о том, чтобы дать вам правильное представление. Мы оба орем, но это не опасно. Понимаете?
– Да, – ответил я неопределенным тоном.
– Она говорила что-нибудь обо мне?
– Только о том, что не хочет вас сегодня видеть. И что завтра все будет как обычно, забудется и простится.
Не было никакого смысла передавать ему слова Рейчел. Да и что она, собственно, в них вкладывала?
– Она очень хороший человек, такая добрая, великодушная. Я пока не буду ее тревожить. И она скоро пожалеет меня и сама спустится. Мы никогда не затягиваем ссор затемно. Да это и ссоры-то ненастоящие. Вы понимаете, Брэдли?
– Да.
– Видите? – сказал Арнольд. – Рука дрожит. Стакан так ходуном и ходит. Странно, да?
– Вам надо будет завтра самому вызвать доктора.
– О, завтра, я думаю, мне будет лучше.
– Да нет же. К ней вызвать.
– Ну, может быть. Но она очень быстро приходит в себя. Да и потом, она не особенно пострадала, я об этом специально справлялся. Слава богу, слава богу, слава богу! Я просто обманулся с этой кочергой. Это было притворство, назло мне. И я не виню Рейчел. Оба мы потрясающие глупцы. Но она не сильно пострадала, Брэдли. Доктор мне объяснил. Господи, вы, наверное, считаете меня чудовищем?
– Нет. Разрешите, я немного здесь приберу?
Я поднял опрокинутую табуретку и стал ходить по комнате с корзиной для бумаг, подбирая осколки стекла и фарфора, свидетельства недавнего сражения, которое уже представлялось нереальным, невозможным. Среди жертв его оказался знакомый мне красноглазый фарфоровый кролик, любимая статуэтка Рейчел. Кто его разбил? Может быть, она сама?
– Мы с Рейчел очень счастливая супружеская пара, – говорил тем временем Арнольд.
– Да, не сомневаюсь.
Возможно, что он был прав. Возможно, они и в самом деле были счастливой парой. Я снова сел, ощущая страшную усталость.
– Конечно, бывает, что мы и повздорим. Брак – это долгое плавание в тесной каюте. Естественно, нервы сдают. В каждом женатом человеке сидит скрытый зверь, иначе просто не может быть. Вы вот не поверите, а ведь Рейчел может быть невыносимо нудной. Иной раз как начнет пилить, так конца нет. Особенно в последнее время. Возраст, вероятно. Вы не поверите, но она может одно и то же твердить целый час подряд.
– Женщины любят всякие разговоры.
– Это не разговоры. Просто повторяет без конца одну и ту же фразу.
– Как? Слово в слово? Тогда ее надо показать психиатру.
– Нет-нет… Вот это и значит, что вы представления не имеете… Казалось бы, безумие, но она абсолютно в здравом уме. Пройдет еще полчаса, и она уже напевает, готовит ужин. Так всегда бывает, и я это знаю, и она – тоже. Женатые люди должны делать выводы.