– Ты в порядке? – тихо спросила она. Степан кивнул, движение было напряженным.

– Я в порядке, – сказал он сдавленным голосом. До него постепенно доходила реальность его выписки из больницы и увольнения с работы, где он столько лет проработал обычным милиционером в уголовном розыске и дослужился до майора. А вместе с этим всем нахлынул поток эмоций: страх, волнение и глубокая, неизменная любовь к этой женщине, которая была рядом с ним в самые тяжелые часы его жизни. "Я просто… подавлен". Не волнуйся, у нас с тобой все наладится, но не волнуйся о работе, она от тебя не уйдет, мы найдем тебе новую. А теперь постарайся расслабиться, мы скоро будем дома, и я подарю тебе самую долгую и незабываемую ночь в твоей жизни, я так по тебе скучала и не могу дождаться, когда смогу насладиться тобой. Я буду твоей лучшей медсестрой и твоим лучшим врачом.

Марина слегка ослабила хватку на руле, в уголках ее губ заиграла улыбка.

– Домой, – повторила она, и это слово стало оберегом от тревоги, поселившейся в ее груди.

– Мы будем делать это постепенно, вместе Степан. Когда машина выехала на шоссе, пейзаж за окном размылся в зелено-голубой картине. Город отдалился, сменившись знакомым пейзажем их пригородного района. Деревья выстроились вдоль улиц, их листья шептали секреты ветру, когда они проезжали мимо. Дома становились все ближе друг к другу, молчаливо свидетельствуя об умиротворенной жизни людей живущих в них. Никто из них особо не задумывался о своем будущем и с чем им предстоит столкнуться в ближайшие годы. А майора Лосева сегодня ожидала самая незабываемая ночь с его красивой преобразившейся женой Мариной, которая уже сама была в предвкушении удовольствия и готова была исполнить любое сексуалльное желание своего мужа.

Машина остановилась перед их домом, двухэтажным строением с аккуратно подстриженной лужайкой. Вид этого дома наполнил Степана теплом, которое не имело ничего общего с сияющим за окном солнцем. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как на него наваливается тяжесть принятого решения. Это было оно. Это была его новая жизнь.

Марина повернулась к нему, в ее глазах блестели непролитые слезы.

– Готов? – спросила она, понизив голос почти до шепота.

Он кивнул, и на его лице промелькнула улыбка.

– Больше, чем когда-либо.

Это твой дом? – спросил Степан.

– Теперь он и твой, мой милый, наш с тобой, – ответила Марина, после чего продолжила: "Ты не против, если сегодня наши дети Таня и Гриша побудут у твоей мамы, а завтра, если хочешь, мы поедем к ним и заберем их с твоей мамой в этот большой уютный дом и будем жить вместе, как и прежде, впятером, места хватит всем. А сейчас давай примем ванну, я тебя накормлю ужином, мы отдохнем и займемся с тобой сексом, я больше не могу терпеть, я очень хочу тебя трахнуть". Она испытывала вожделение.

С ее помощью он вылез из машины и поднялся по ступенькам. Дверь распахнулась, открыв пространство, одновременно знакомое и чужое. Запах дома – смесь кожи, книг и чего-то, что принадлежало только ей. Это успокаивало, но в то же время заставляло его чувствовать себя гостем в этом огромном доме.

Марина взяла его за руку и повела в гостиную. Она зажгла свечи, создавая мягкий свет, который плясал на поверхности. Диван был покрыт плюшевым одеялом, а на журнальном столике стоял поднос с его любимыми блюдами. Он видел, сколько усилий она вложила, чтобы сделать этот вечер особенным для него, и его сердце наполнилось любовью и благодарностью.

«Я так скучала по тебе», – пробормотала она, вглядываясь в его лицо. «Но я готовилась к этому моменту».