– Хольда, ты меня слышишь?! Хольда, ответь! – надрывал он горло, но ответом была тишина.

Флинн в отчаянии принялся пинать кокон, но и это не помогло освободить Хольду, зато здорово разозлило Лимб: одна из рук схватила его за шею и приподняла над полом. Ледяные пальцы сжались сильнее, и перед глазами Флинна вспыхнули сияющие точки. Он подумал, что его позвоночник сейчас не выдержит и с хрустом сломается, как сухая ветка. Оставалось только одно: слабо бить по черной руке в надежде, что пальцы разожмутся, но вместо этого они лишь усилили хватку.

В тот момент, когда еще одна рука потянулась к Флинну, его сознание почти угасло. Длинные пальцы, похожие на паучьи ноги, вцепились в его куртку – и вдруг все закончилось. С леденящим душу воплем Лимб отпустил Флинна и Хольду. Все руки задрожали, искривились так, будто их сломали в нескольких местах, и вросли в неровную стену – туда, откуда они и вышли.

Флинн стоял на коленях и не мог отдышаться. Хольда выглядела просто ужасно: вены на ее лице вздулись, потемнели, а глаза стали абсолютно черными; нельзя было различить ни белков, ни радужки – сплошная тьма.

Химера и Шешан вернулись на свои места, и Флинн ощутил тепло, окутывающее сердце. Он без раздумий достал из кармана серебристую флягу и напоил Хольду «Слезами единорога». Это подействовало: внешность девушки из инфернальной стала обычной.

– Умоляю… давай… уйдем… отсюда… – начал Флинн, делая паузы через каждое слово. Он приложил флягу к губам, сделал хороший глоток и продолжил говорить: – Еще немного, и от тебя бы ничего не осталось. Зря я позволил тебе пойти на это сумасшествие. И так понятно, что Лимб ни за что не вернет Тигмонда. Эта прожорливая тварь никогда не выпустит то, что попало к ней в желудок.

– А если Тигмонда еще не съели? – откашлявшись, сказала Хольда. – Если он застрял снаружи, как и я? Он будет бороться до последнего, я знаю его!

Флинн глянул сначала в одну сторону, потом в другую. Факелы простирались в бесконечность, тусклым огнем освещая стены Лимба.

– Да мы целую вечность будем искать его тут… Пойми же, прошло много времени. Даже если он и застрял, скверна давно сделала свое грязное дело…

– Что я тебе говорила? – процедила Хольда сквозь зубы. – Не смей меня отговаривать или мешать! Я тебя не держу.

Она вскочила на ноги, повернула налево и неровной походкой пошла вдоль стены, попутно прихватив один из факелов. Тяжело вздохнув, Флинн тоже поднялся и последовал за ней.

Прошел час или около того, а стена не кончалась. Хольда несла перед собой факел и внимательно всматривалась в черную глянцевую поверхность. Иногда появлялись руки, но она отбивалась от них, прижигая белым огнем, – и те снова возвращались в стену.

Пару раз они видели, как прямо из камня сочилась липкая, мерзкая жидкость. Она тянулась, точно кисель, а спустившись на пол, начинала бурлить: на ее поверхности надувались пузыри и с противным звуком лопались. И каждый раз Флинн и Хольда, боясь заразиться, осторожно перепрыгивали эти лужицы со скверной. Лимб будто исходил слюной в ожидании новых жертв.

Флинну надоело идти в компании своих гнетущих мыслей, поэтому он решил поговорить с Шешаном:

«Спасибо, что помог нам с Хольдой. Если бы не ты и Химера, мы бы уже торчали в брюхе Лимба».

«Не мы с Химерой с-с-спасли вас-с-с».

«Но как же. – опешил Флинн. – Ведь больше было некому!»

«Подумай хорош-ш-шенько… Вс-с-спомни, что было перед тем, как Лимб отс-с-ступил».

Потребовалось немного времени, чтобы восстановить в памяти то, что тогда случилось: Флинну было сложно сосредоточиться на происходящем в тот момент, когда Лимб чуть не задушил его, но кое-что странное он все же вспомнил. Перед тем как все закончилось, рука схватила его за куртку – прямо здесь, возле сердца.