– Фу, – поморщился Флинн, словно выпил горькую настойку, – какое слащавое имя. Я же не герой любовного романа, чтобы меня так звали.

– Все, Флинн, отныне ты Кристиан. Запомнил? – повернув к нему голову, спросил Граф Л.

– Запомнил, – раздраженно цокнул Флинн.

– Ты сказал, что взамен этого я получу свободу, – проговорила Фанабер.

– Получишь, но не сразу. Сначала ты будешь, так сказать, на поводке, – ответил Граф Л.

Он провел рукой по ее ошейнику, который тут же превратился в черную бархатную ленту с серебряной подвеской в виде глаза с пятью ресницами. Выудив из кармана мантии маленькое зеркало, Граф Л повернул его так, чтобы Фанабер смогла рассмотреть свое отражение в нем.

– Ты только глянь, какая красота.

Она кончиками пальцев погладила бархатную ленту, которая плотно облегала ее тонкую, изящную шею, и с самодовольным видом пропела:

– Да, я прекрасна… Ох, наконец-то я избавилась от этого мерзкого и неудобного ошейника.

– О нет, моя дорогая, – возразил Граф Л и убрал зеркало обратно в карман, – он все еще на тебе, просто изменил вид на милое украшение, чтобы никто не заподозрил, что ты работаешь на нас. Кстати, кто-нибудь знает, что ты последние полгода торчишь здесь?

– Баттори – ее кузен – должен знать, – ответил за нее Флинн. – Она сказала, что именно из-за него попала в плен.

– М-м-м, как интересно, – промычал Граф Л. – Он видел, как на тебя надели ошейник?

– Нет, – произнесла Фанабер и поджала губы. – Этот засранец испарился, когда посыльный Смерти загнал меня в тупик. Просто бросил… Сукин сын! Наверное, давно мечтал избавиться от меня. Он всегда мне завидовал!

– Было бы чему завидовать, – буркнул Флинн. – Разве что раздутому самомнению. Хотя у него оно не меньше.

Но Фанабер сделала вид, что не услышала его слов, и выпрямила спину так, будто сидела не на полу в качестве пленницы, а на приеме у бриттонской королевы в роли почетной гостьи.

– Так, вы двое, запомните хорошенько: никаких ссор. Усекли? – Граф Л взглядом грозного папаши сначала посмотрел на Фанабер, потом на Флинна. – А ты, моя дорогая, – он обратился к одержимой, – даже не думай сбежать или кому-нибудь разболтать о нашем плане. Если хоть что-то попытаешься выкинуть, то Хебель тут же притащит тебя обратно на границу миров, да еще и шею сломает. А если сделаешь все как надо, будешь примерной девочкой, то в конце получишь свободу. И катись ко всем чертям, посыльные Смерти преследовать тебя больше не будут, обещаю.

– Мало, – ответила Фанабер, скрестив руки на груди.

– Что? – Граф Л выпрямился, и в глубине его фиолетовых глаз притаилась ярость, которая могла в любое мгновение вырваться наружу.

– Мне мало свободы. Я хочу кое-что еще, – нахально проговорила Фанабер.

– И что же тебе еще нужно? – сквозь зубы поинтересовался Граф Л.

Флинн никогда не видел великого стража порядка в бешенстве, но, видимо, совсем скоро увидит. Фанабер явно переходила все границы, ставя свои условия, но другого выхода не было. Если она сейчас откажется сотрудничать с ними, то все пропало.

– Я хочу вот это. – Она указала пальцем на Флинна. Точнее, на заколку, которая была прицеплена к его нагрудному карману.

– Нет, – резко ответил тот.

Никогда! Ни за что! Ни при каких обстоятельствах он не отдаст Кейти этой пришибленной. Пусть хоть весь мир упадет в пасть Лимба – ему плевать! Подумаешь, одним многострадальным миром будет меньше!

– Не будет этой прелести в моих руках – не будет сделки, – категорично сказала она.

– Флинн, ты отдашь ей заколку, – ровным голосом произнес Граф Л.

– Нет! – заупрямился он.

Граф Л повернулся к Флинну и выстрелил в него свинцовым взглядом.