Хотя, ничего абсолютного, в том числе, и черного в окружающей меня Природе и нет. Да и самого, черного оттенков триста можно легко на компьютере набрать и, вычислить с его тональностью особой моей воли, переходящей из одного тона в другой…

И, на ум мой приходит:

– Что это – ведь настоящая его аллегория? И, тот 1986 апрель 26 число и сам Чернобыль в корне-то тоже такой черно-черный, Черно, Чернобыль, быль и даже та 1986 года его не быль. И теперь в памяти даже мой стеной савинский ковыльник, а еще у меня ассоциация – бобыль или бобыльник, чернобыль и чернобыльник.

– Что это за растение такое и почему, так оно названо мамой моей? И чаровницей, и такой еще труженицей, и таким от природы естества её, знатоком всех лекарственных трав степей, окружающих мои и её, и наши с ней и с братьями моими, и со всеми сродниками моими те родные нам черноземные, где полутора метровый чернозем – Савинцы степные и еще такие вольницкие, и еще такие привольные.

И, понимаю я, что ей моей матери Ефросинии Ивановне, или Ефросинье Ивановне лучшего подарка и лучшего посвящения чем эта моего сына Василия и моя книга «Новые тайны и секреты лекарственных источников тихоокеанских морей, земли камчатской. Древние секреты чукчей – оленных людей и береговых коряков» и не может быть, так как все мысли её, все слова мною еще с детства моего и запомнены мною, и записанный они в ней, и для неё мною не раз повторены, воплощая на новом уровне знаний врача и еще на уровне исследователя всё то светлое, что она несла нашим людям по моему селу Савинцы, когда каждому могла и подсказать, а еще и помочь, как бы ни в чем материальном, так и не нуждаясь, а был бы я и мои братья Борис да Иван, да еще были бы мои все детки и Алексей, и Василий и внуки мои и Даниил, и Степан, а также Андрющенька, Саничка и еще Никитка.

И всё же раз за разом, возвращаюсь я к нему, к тому магическому и к загадочному «Черному квадрату» – невероятно черно-черному, ох как черно в глаза моих от самого этого видения моего, всего наполненного жизненным опытом знания моего и даже от понимания мною же сути тех всех земных часто невероятно сложных для понимания иным собеседником явлений, и моего знания, и даже моего ощущения всех тех, никому невидимых физических, и даже тех всех их общественно-политических наших процессов, которыми мы еще не можем или не умеем управлять и даже не может именно теперь справляться со всеми ими…

И, это вероятно, и даже созвучно, и даже так символично, и ты из подкорки своей легко и нисколько не трудясь, и не так уж, и надрываясь извлекаешь и, вспоминаешь физика Дмитрия Сахарова и теоретика, да и практика, и настоящего атомного его соратника тоже, практика Харитона, и понятно «отца» их трудов и научного руководителя самого того великого «Атомного проекта» Игоря Курчатова, а еще ты, вспоминаешь родной тот полностью засекреченный Харьковский физико-технический факультет в Харьковском университете созданном еще в далеком 1825 году, и даже заводилу их Лаврентия Берию, курировавшего до долгу службы тот атомный наш проект и не один и, саму нашу многовековую на тысячелетия протяженную историю, и ты только теперь берешь свой поношенный и давно потертый в дорогах тоже черный ноутбук Dell SrS Premiym Sound и, открываешь откуда-то и невесть каким способом из интернета графики и даты взрывов всех тех атомных, тех всех невероятно мощных атомных и водородных бомб, в том далеком и таком же, как и твой Балаклейский район степном Семипалатинском, невероятно засекреченном тогда полигоне, где и степи чуть разве ровнее, и чуть ли не такой же черный-пречерный там чернозем, как и у тебя в твоих навеки Савинцах на Балаклейщине – метровой толщины и более, и с той далекой теперь тебе Харьковщины и с физических, тоже, как и всех ранее засекреченных для людей других Померок и ты, явственно осознаешь, и ты теперь-то уж понимаешь, и, наверняка знаешь, что те черные пылевые бури ведь были такие еще рукотворные в те твои черно-чубые шестидесятые, это ведь те военными, засекреченные наземные и все воздушные взрывы еще тех всех номерных изделий, которые и названия-то настоящего тогда из-за секретности их не имели, разве только, как американцы, назовут свои творения так ласково свои творениями и изделиями «Малыш» и еще «Малышок», да еще наши из Челябинска, да Красноярска урановые и плутониевые, а то и водородные как на Новой Земле в 1961 году «Изделия №ХХХ».