А это, и по нашим извечным двухтысячелетним христианским заповедям, которые сегодня и жизнь нашу делают легче, да и вероятно для многих здесь на Земле нашей многострадальной делают её чуть поосмысленнее.

Но теперь-то ведаю, да и уверен в этом, знаю, что сами пусть какие бы ни были темные силы они всегда любят и естественно предпочитают полную черную ту ночную и особую их сыро-подвальную особую черную темноту, настоящую тишину и тишь, чтобы тебя сразу же этой темнотой так еще обескуражить, чтобы тебя легко, да вдруг и ошарашить, и вновь, как бы какой-то новостью еще и ею же, как перегретым кипятком гнева нашего вдруг, да и ошпарить…

И, припоминаю я те магаданские, норильские, казахстанские, да и все такие глубокие где-то в шахтах воркутинские многочисленные Гулаговские многочисленные шарашки, где не один миллион наших соотечественников канул в настоящую безвестность слегка запыленных архивов КГБ. И, одновременно я восхищаюсь великим и неповторимым Королёвым Сергеем, и еще, тем конструктором Челомеем, и понятно Туповолёвым, и закономерно Ильюшиным, которые смогли и даже из ничего сумели создать вот такие, никем до сих пор непревзойденные по своим абрисам красавцев и ИЛ-76, и тот же ТУ-144, и ракету «Протон», и снова ИЛ-96, и даже современный ТУ-204 и нынешние современные межконтинентальные ракеты «Булава». А еще, какова красавица наша, современная только, что в 2015 году, испытанная ракета «Ангара», да и весь наш ядерный щит тот еще советский, а теперь России громадной и свободолюбивой страны, который может быть только и еще как-то противостоит именно вот тем абсолютно невидимым и часто, незнаемым нами всеми, где бы они ни жили и кем бы ни были те все мировые масоны, легко еще по тому их наитию, впитанному от матерей их, но пытающимся и до сегодня, пытающиеся еще до сегодняшнего дня легко дергать невидимые другим мировые нити в разных концах нашей планеты Земля.

И, тем не менее, этот наш ядерный мощный щит, позволяет еще и мне свободно, и глубоко дышать нисколько не убоясь их той особой подвальной черной темноты и той подвальной их полной масонской особой черноты нашего неведения, той особой затхлой их подвальной особой сырости, которая их самих ведь и понемногу снедает, да и от которой я сам так страдаю и, которой так убоюсь, как и любой земной человек, которому не чуждо ведь ничто человеческое, в том числе, и обычный страх не только и не столько за себя, не только за своих близких и за свою семью, человек земной, который боясь, может быть только за себя, прежде всего, думает за детей да еще за внуков, подрастающих своих, сегодня в мыслях своих строя всё их будущее, строя и, расчищая им проторенную земную тропиночку и может быть, даже широкую путеводную дорожечку. И в этом черном, и в этом насыщенном, поглощающем весь свет земной черном его квадрате Казимира и еще Малевича вижу теперь я, и явственно ощущаю я не только всю ту символическую, даже сегодняшнюю мировую масонскую их черноту, которая в миг и в мгновение, поглощает всё и вся, как и многочисленные никем не считанные космические, довольно далекие от меня сами те черные дыры где-то в безмерном окружающем меня Космосе ежеминутно и ежечасно, поглощают всю видимую мною окружающую их материю.

Но вот теперь-то, стоя у его Казимира и Малевича черно-пречёрной такой в чем-то сюжетно невыразительной картины вижу и сам весь его рисунка его «Черного квадрата» символизм и еще как бы понимаю его я, так как моё сознание оказывается способно само, независимо от мира этого меня же создавшего, строить такие величественные земные замки, что никакие, даже мировые самые темные силы и все даже те американские массоны они, не способны остановить той материи её движение и движение моей мысли свободный и они не могут остановить не зависимый от всех черных сил полёт её, и они не могут прекратить моё творение ни тогда в 1976 году, когда родился старший сын Алексей, ни тридцать лет назад в 1984 году, когда первый раз на земле вдохнул мой младший сын Василий, ни в далеком уже 19 апреля 2000 года, ни даже 23 октября 2012 года, когда вдыхали этот же ядреный морозный воздух мои родные внуки Даниил и маленький-премаленький, невероятно любимый внучок Степушка.