– Хватит, – отрезал полицейский, взял толстяка под локоть, втолкнул его в автобус и закрыл дверь.

Фаллер бросила взгляд на часы. Без двадцати четыре. До встречи в Научно-исследовательском центре Карлсруэ оставалось еще 45 минут. Она огляделась. Остальные демонстранты тем временем разошлись. Здесь больше нечего было делать. Перед тем как отправиться в путь, она выпила капучино в кафе на Замковой площади. Подойдя к машине, припаркованной в запретной зоне, она, чертыхнувшись, выдернула из-под «дворников» штрафной талон и швырнула его на пассажирское сиденье. Тупая сука из муниципальной службы надзора за парковками просто проигнорировала знак «Пресса», который можно было разглядеть даже из космоса.

Карин Мюнстер на мгновение замерла на месте и прислушалась: со стороны Замковой площади не доносилось ни звука. Полчаса назад однообразные речовки демонстрантов, толпившихся в двухстах метрах от нее, сменились сначала возбужденными криками, затем – гневными возгласами. Наконец раздалась сирена, а потом все стихло. Ну вот! Очевидно, коллеги все же приняли меры и обеспечили порядок. Будь ее воля, демонстрации в городских центрах были бы запрещены как факт. Они мешали движению транспорта и подвергали опасности прохожих и туристов. Но Карлсруэ был чем-то вроде столицы немецкой Конституции, поэтому к праву на демонстрации здесь относились особенно трепетно. Она не завидовала полицейским, которых назначали дежурить на демонстрациях. Когда дело доходило до беспорядков, многие из них получали ранения, и по понятным причинам, случалось, их терпение лопалось. Но как только кто-нибудь из них позволял себе чуть больше строгости к нарушителям общественного порядка, из полиции сразу же делали общенационального козла отпущения.

Задача Мюнстер была проще: она заботилась о том, чтобы люди, которые считали, что могут безнаказанно игнорировать знаки, запрещающие парковку, сильно об этом пожалели. Это тоже не прибавляло ей популярности, но, по крайней мере, она никогда не подвергалась физическому насилию.

Она ввела в мобильное устройство сбора данных номер старого потрепанного «Опеля» (вероятно, он принадлежал одному из участников беспорядков), распечатала штрафной талон и сунула его под «дворники». Следующей «жертвой» стал темно-серый «гольф». Водитель повесил на приборную панель табличку «Пресса», ошибочно полагая, что это дает ему какие-то особые привилегии. К каким только уловкам не прибегают люди, чтобы сэкономить на оплате парковки! Мюнстер знала их все.

Спустя 45 минут она посмотрела на часы: почти пять – совсем немного до закрытия. Она свернула на Вальдштрассе и направилась на север, к Замковой площади. Для парковки здесь нужно было купить билет в автомате. Поскольку всегда находились люди, у которых не было мелочи или которых не волновало двухчасовое ограничение по времени, здесь всегда хватало работы.

На одном из парковочных мест стоял серый фургон с грузовым отсеком без окон, с кельнскими номерами. На нем был логотип компании по прокату автомобилей. Она заглянула под лобовое стекло. Водитель не посчитал нужным купить талон. Ну что ж, ему просто придется заплатить больше. Мюнстер ввела номер машины. Регистрирующее устройство отправило его вместе с названием улицы, датой и временем в центр приема, который перенаправил данные в компьютеры Федерального управления автомобильного транспорта во Фленсбурге. Там его сопоставили с базой данных номеров. Мобильный регистратор не подавал сигналов. Автомобиль не числился в угоне, а номер был зарегистрирован надлежащим образом. Все в порядке.