– Спасибо, Анна Павловна. У вас в сумочке есть зажигалка.

– О, конечно!.. Только я не курю.

– Кто следующий? – Далила делала быстрые записи в блокноте.

– Можно я? – Изможденная женщина подняла руку, как школьница. – Мне пятьдесят два, последние два года я постоянно смеюсь. Наблюдалась у психиатра, вот теперь Далила Марковна взяла меня в группу. Она говорит, что я здорова. Только у меня проблемы с контактностью. Я санитарка.

– Леночка смеялась все время, как только кто-нибудь рядом с ней начинал что-то говорить. Однажды зашла в нашу группу со своим врачом и перестала смеяться, – Далила грустно улыбнулась, – она у нас здесь не смеется, даже когда бывает очень смешно. Кто следующий? Соня?

– Мы знакомы. – Соня напряжена и смотрит в пол.

Далила, стараясь скрыть удивление, быстро смотрит на Еву и на Полину.

– Можно высказать предположение? – Она прикусывает ручку. – Ева, ты пришла в группу, будучи уже знакомой с Соней и с Полиной?

– Да, – Ева кивает, – это так. Привет, Полина. Привет, Соня.

– Ты знаешь их истории?

– Нет, – Ева трясет головой, – мы не успели поговорить о наших проблемах, в момент знакомства мы были заняты другими делами.

– Далила, будьте добры, обозначьте мою проблему в двух словах. – Полина прикрывает длинными ладонями свой бокал со свечкой.

– Нет, Полина. Вы сами.

– Ну хорошо. У меня одна проблема. Я летаю.

– Как? – глупо спрашивает Ева в полной тишине.

– На меня иногда находит. Я тогда плохо себя понимаю и летаю. – Полина неуверенно улыбается и пожимает плечами.

– А меня, – громко и возбужденно произносит Соня, – вся милиция моего района зовет чумой, я покалечила столько мужиков, что даже вспомнить точно не могу.

Наступает тишина. Далила ободряюще улыбается Еве. Ева внимательно разглядывает комнату и обнаруживает под потолком два глазка видеокамер.

– А, извините, я задумалась. Теперь моя очередь? Ну, я с Далилой знакома давно, ее пригласили меня тестировать, когда я работала следователем и застрелила на допросе осужденного. Я накручивала мужиков до состояния сексуального возбуждения, а потом стреляла им в лоб. Я хорошо стреляю. Одного бандита, правда, пришлось зарезать. Огнестрельного оружия под рукой не оказалось. Ну, еще одного я довела до самоубийства, это грустная история. Что касается личной жизни, то и тут у меня не все ладно. Я забрала себе новорожденных детей умершей подруги. До этого увезла уже взрослого мальчика из публичного дома. Усыновила. А мамаша из меня плохая, Далила знает. Вроде все. Я не могу конкретно определить несколькими словами все, что во мне неправильно, у Далилы на этот счет есть заключение и конкретные разработки. Она считает меня социально опасной.

– Мы здесь доверяем друг другу, – медленно проговорила Далила. – Ты забыла про изнасилование.

– А, да, было. Я пришла убить киллера, приковала его наручниками к кровати, а пока мы боролись, впала в состояние возбуждения и…

– Это что, все серьезно?! – Полина посмотрела на Далилу с недоумением.

– Это правда, – кивнула Ева, – но, когда об этом вот так рассказываешь при посторонних людях, чувствуешь себя полной кретинкой.

– Можно я скажу? – В голосе Анны Павловны слышна истерика. – Вы красивы! Я не знаю… Вы смотрите на себя в зеркало? Вы видите, какая вы? Вам можно все! Почему вы здесь?

– Отличный вопрос, – похвалила Далила.

– Мне кажется, что я не все делаю правильно. Не так, как надо. Я была бы очень счастлива, если бы ни в чем не сомневалась. Но я сомневаюсь и боюсь. Мне скоро надо будет рассказывать детям о себе.

– Однажды я мыла полы! – громко сообщила Леночка. – Я работаю санитаркой в больнице, я мыла полы, а один хирург хотел обойти меня сзади, стал прыгать от швабры, стало так смешно!