Машина неслась бесшумно, скорость выдавали только километровые столбики, в панике пролетающие назад один за другим. Вот между сосен показалась тропинка, ведущая прямо на берег. Быстро взглянув в зеркало, чудо-гонщик Lynn рванул баранку влево, и «мини», не сбавляя ходу, плавно вписался в узкую колею между деревьев. Машину тряхнуло. Стуча подвеской на корнях, она проехалась вдоль берега и замерла, спрятавшись между кустов – так, чтобы не было видно с дороги.

– Кстати, у нас пожевать ничего не осталось? – спросила Лена, заглушив двигатель.

Фил помотал головой:

– Откуда? Колбасу всю ты сжевала… Погоди. Вот, смотри-ка, есть шоколадка. В кармане завалялась. Надо же.

– Таких, по-моему, уже не выпускают сто лет, – оценила Лена, рассмотрев бабкин подарок. – Неужели где-то продаются?

– Свежая, – обиделся Фил. – Я ел, и ничего не случилось.

– Ты уверен, что ничего?

Собеседник промолчал. Шоколадка таяла во рту: каждому досталось по небольшому кусочку. Лена облизала губы сладким языком, Филипп скосил глаз, вздохнул незаметно. Вдали, за деревьями, за кирпичным забором, сияли стеклами корпуса клиники для особо важных пациентов. Клиника эта больше всего смахивала на пятизвездочный отель. Разве что немного странно выглядели решетки на лоджиях. Изгородь, сваренная из стальных прутьев, заходила далеко в воду. Поверху была натянута колючая проволока: боялись тут явно не акул, а излишне любопытных гостей, вроде них.

– Будет непросто, – заметил Филипп.

Лена открыла дверцу и, кинув непонятный взгляд на своего напарника, вышла из машины. Потянулась. Присела на капот, спиной к нему. В задумчивости попробовала пригладить невидимый локон (раньше длинные волосы носила – понял Фил). Пощелкала пальцами по выпуклой миниовской фаре. Обошла машину спереди, тронула ручку двери:

– Ты боишься?

Филипп разозлился. Ему захотелось сказать Ленке что-нибудь едкое, но он так и не придумал, что. Между тем она вернулась обратно за руль, легонько прикрыла за собой дверцу и повернулась к нему:

– Ты не должен на меня обижаться. – Лена говорила с ним мягко, как с несмышленым мальчишкой. – И не злись, тебе не идет.

– Мне наплевать, идет мне или нет.

– Ты думаешь, мы не сможем?

Филипп вертел в руках конфетную обертку. Развернул, глянул на нарисованную Аленушку. Девчонка пригорюнилась у заросшего пруда: скучала по братцу? Или у нее просто несчастная любовь – в сказках-то обычно эту тему обходят?

– Да, это ты точно подметила, – усмехнулся он. – Про шоколадку. Кое-что случилось после этой шоколадки. Это как удар молнии. Из той программы, «Reminder». Понимаешь?

Лена кивнула.

– И вот что странно, – Фил бережно разгладил обертку. – Мне это даже нравится.

* * *

– Нет, молодые люди. Вас нет в списке. Ничего не могу для вас сделать.

Девица в белом халате, но с ультрафиолетовой прической снова отвернулась к монитору, и ее улыбка стала непроницаемой. Расслабленный охранник сидел в сторонке, на мягком кожаном диване, под пальмой. Казалось, он вовсе не смотрит на посетителей. Так это или нет, выяснять не хотелось.

Филипп потянул растерянную Ленку через весь холл – к выходу. Внезапно остановился, вернулся к стойке ресепшн, будто что-то забыл: девица уже успела потянуться за наушниками. «Ага, не слишком-то ты на работе напрягаешься», – подумал Фил. У него родилась одна мысль. Лена, стоящая у стеклянных дверей, поглядывала на него с недоумением. Фил щелкнул пальцами, и девица подняла любопытные глаза (она носила сиреневые линзы – под цвет волос). «Ей и лет-то всего семнадцать, не больше, – с удивлением заметила Лена. – Дура курносая. Из местных, наверно».