– Вы должны запомнить одну вещь. – Соколов окинул взглядом застывших в строю бойцов. – Что бы ни случилось, сколько бы противника против нас ни действовало, два крайних магазина расходовать только по моей команде! Всем ясно?

– Так точно! – Нестройный гул голосов подтвердил, что сказанное было услышано. Андрей поправил на голове кепку и повернулся в сторону застывшего на левом фланге сержанта Царькова.

– Царьков, отработай перемещение в составе троек и проведи опрос по переговорам с помощью жестов. Сам-то не забыл?

Царьков вместо ответа только хмыкнул: мол, нашел что спрашивать.

– Тогда занимайся, а я с капитаном Гордеевым до склада дойду, потом схожу в секретку, – нам еще джипиэсы и карты получить надо.

– Ясно, товарищ лейтенант, напомним.

– Смотри: если к двум не подойду, выдвигайся на обед самостоятельно. Оружие выложишь на плацу перед входом в палатку и сдашь под охрану дневальному.

– Понял.

– И не прохлаждайтесь. Первое б/з комбат обещал уже на следующей неделе. – Последние слова Соколов бросил уже на ходу. Отойдя метров на пятьдесят, он оглянулся: Царьков самоотверженно гонял по полю рассыпавшихся в линию бойцов. Лейтенант улыбнулся, закинул на плечо автомат и прямо через брошенное много лет назад поле направился к занимавшейся по соседству группе капитана Гордеева. Ожидание предстоящего боевого выхода становилось томительным, душевное напряжение нарастало. Хотелось прочувствовать на себе трудность настоящей боевой работы, оценить возможности – свои и своей группы. Андрей не сомневался, что справится, но одно дело – знать, уметь и понимать в теории, и совсем другое – проверить свои знания и умения на практике. Пять, шесть или сколько там дней, оставшихся до первого боевого задания, он хотел провести с максимальной пользой. Для этого планировал построить свои занятия так, чтобы ни один день, час или минута не были потрачены впустую.

Разобраться с навигационным прибором труда не составило. Сверившись с картой, Андрей ввел необходимые поправки и, убедившись в том, что прибор работает исправно, убрал его в карман висевшей на спинке кровати разгрузки.

– Тебе помочь? – С этими словами Соколов встал с кровати и направился к сидевшему за столом и все еще тыкающему в кнопки Гордееву.

– Да в принципе я и сам; хотя помоги, хуже не будет.

Андрей взял протянутый ему джипиэс и быстро ввел нужные данные.

– Готово. – Он улыбнулся.

– Гран мерси, возьми пирожок с полочки.

– Лучше тушенкой.

– Нет, тушенкой нельзя, самому мало. Слушай, а давай и правда перекусим?

– Так сейчас уже на обед идти.

– Ну и что? Поедим и пойдем. Ты думаешь, мы там наедимся?

– Да кормят вроде бы неплохо…

– Ладно, кончай рассуждать, доставай ложку.

– Ложку я достану, а что есть-то будем?

– Да мне тут, пока ты джипиэс получал, Селиван пару банок с тушняком подогнал и пару банок с рыбой. Я сегодня богатый. Так что будем есть?

– А что за рыба?

– Сейчас глянем. О, ни фига себе, «Консервы из осетровых рыб».

– Откуда они у нас? Гуманитарка, что ли?

– Она самая. Ножик давай.

– А что это вы тут делаете? – В дверях показалась заспанная морда Курагина. – Жрете?! А про меня забыли?

– Иди, иди, досыпай, – Андрей шутливо спрятал консервы за спину, – помнили мы про тебя. Думали, как бы поскорее съесть, пока ты не приперся. Не успели. А ты говоришь, забыли.

– Ложка у вас, надеюсь, найдется?

– Мы тебе что, еще и ложку должны дать, совсем наглость потерял? – Гордеев как бы невзначай повертел в руке тяжелый, солидных размеров нож. – Андрюх, знаешь что… – эффектная пауза, – сдается мне, что его проще убить, чем прокормить.

– Знаешь, в принципе мысль хорошая, но нам ведь тогда еще и за него на б/з ходить придется. Пусть уж подсаживается, проглот.