Наёмники загоготали на весь кабак и ударились кружками. Видимо, отмечали какое-то торжество. "Ах, да, – запоздало догадался Рэй, – сегодня же годовщина победы." Парень широко зевнул и закрыл лицо ладонями. Ему сейчас было не до веселья. Он ужасно не выспался и чувствовал себя крайне разбитым. Вдобавок, воспоминания о сегодняшнем визите в приют испортили и без того мрачное настроение вора.

Всего час назад он был преисполнен радостного воодушевления, переступая порог дома, в котором вырос. Навстречу ему из всех дверей сразу высыпала толпа галдящих детишек.

– Дядя Рэй! Дядя Рэй вернулся! – Запищал один из мальчишек и, прорвавшись вперёд, с разбегу запрыгнул Рэю на руки.

– Хохоу! Да ты никак подрос, проныра! Я уж думал, ты навсегда останешься мелким таракашкой! – Рэй искренне смеялся вместе с детьми, подбрасывая в воздух то одного, то другого. Потом раскрыл набитую до отказа сумку. – А я вам кое-что принёс, – и каждому ребёнку в подставленные ладони посыпались леденцы, оловянные фигурки рыцарей, маленькие мячики, тряпичные зайчики и куколки разных цветов. Никто не остался обделённым, пару игрушек даже пришлось раздать повторно. Рэй оглядел восторженную толпу и заметил, что в доме появилось несколько новеньких. Но кого-то не хватало. Парочки пухлых близнецов-сладкоежек. – А где Джи? И Майло?

– Их забрали в семью. Ещё Сальву с Билли. А недавно и Бекку тоже.

– Серьёзно? – Опешил Рэй. – Даже Бекку?

На памяти Рэя из приюта за прошедшие двадцать с гаком лет было усыновлено в лучшем случае десять сирот. Остальные же обычно взрослели в этом доме и уходили сами. А тут – сразу пятеро за год. И среди них девочка, которую по возрасту никто бы уже не взял в семью. Тем более с врождённым дефектом зрения. Она была почти слепа.

– Да-да! – Снова пискнул мальчик. – Маман обещает, что в скором времени нас всех заберут! У нас у всех будет свой дом, представляешь!

– Представляю, – ответил Рэй, стараясь вернуть своему лицу прежнее воодушевлённое выражение. – Это… чудесно! Маман сейчас у себя?..

Он поднялся по шаткой деревянной лестнице на третий этаж и, постучавшись, вошёл в спальню хозяйки приюта. Госпожа Гвендолин, как она сама себя называла, никогда не отличалась хрупкостью фигуры. И с момента, когда Рэй видел её в последний раз, она явно изрядно прибавила в весе. Маман утопала в любимом мягком кресле, окунув пухлые ноги в тазик с травяным отваром. На ней был чудовищный розовый пеньюар, а короткие и пушистые, как одуванчик, волосы, придерживала розовая же сеточка. Дряблое лицо, покрытое толстым слоем пудры и румян, ярко напомаженные губы и обведённые чёрной подводкой заплывшие глаза делали её больше похожей на владелицу борделя, а не детского дома.

– Явился, – пророкотала женщина. Голос у неё был низкий и вечно недовольный. – Не прошло и года.

– Я тоже рад встрече, маман, – криво усмехнулся Рэй. – Смотрю, дела у вас идут неплохо. Новый спонсор?

Он уже успел оглядеться и заметить новую дорогую мебель. В глаза также бросались крупные кольца с камнями на толстых пальцах.

– Не жалуюсь, – скучающим тоном ответствовала госпожа Гвендолин. – Ты же знаешь, какие жалкие гроши выделяет Император на наше содержание. А в доме обитает на сегодняшний день два десятка детишек. Разве их всех прокормишь?

– Знаю, – произнёс Рэй. – Но раньше мы вроде как-то с этим справлялись и без чужой помощи. – Он вынул из сумки три больших кожаных кисета и под жадным взглядом маман положил их на круглый мраморный столик. – Здесь почти пятьсот золотых. Должно хватить на полгода. И, может, почините наконец лестницу.